Вообрази меня - [5]

– Кенджи?

Согласен. Да. Черт, как же я устал.

Делаю шаг назад. Резкие порывы холодного ночного воздуха оказывают бодрящий эффект, и когда я наконец встречаюсь с ней взглядом, в голове все ясно и понятно. Только вот голос, когда я произношу: «Мне надо идти» – звучит странно.

– Постой, – снова просит Назира и кладет руку мне на грудь.

Кладет руку мне на грудь.

Она так кладет свою руку, словно я ее собственность, словно меня так просто остановить и подчинить. Внутри меня разгорается искра возмущения. Ясно как день, она привыкла получать все, что захочет. Или получает, или берет силой.

Я убираю ее руку. Она, похоже, даже не замечает.

– Не понимаю, – говорит она. – В смысле, я не умею общаться? Если я ничего не рассказала тебе о миссии, так только потому, что тебе не надо было об этом знать.

Я закатываю глаза.

– Считаешь, мне не надо было знать, что ты дала Андерсону наводку? Считаешь, что никому из нас не надо было знать, что он (а) жив и (б) собирается нас убить? Ты и не подумала предупредить Делалье, чтобы он ненадолго закрыл свой рот и смог выжить? – Мое недовольство растет как снежный ком. – Могла бы меня предупредить, что бросаешь нас в психушку не навсегда. Могла бы меня предупредить, что накачаешь меня наркотой. Не надо в принципе было меня вырубать, похищать и внушать мысль, что меня вот-вот пристрелят. Я бы пошел по своей воле. – Мой голос становится громче. – Я бы тебе помог, черт побери.

Назира абсолютно бесстрастна. От ее взгляда теперь веет холодом.

– Ты явно не представляешь, с чем мне приходится иметь дело, – тихо произносит она, – если и правда считаешь, что все так просто. Я не могла рисковать…

– А ты явно не представляешь, как работать в команде, – прерываю я. – Что делает тебя лишь обузой.

В ее широко распахнутых глазах читается гнев.

– Ты летаешь сама по себе, Назира. Ты живешь по моральным принципам, которые мне не понять, а по сути, делаешь то, что захочешь, и меняешь сторону, когда тебе кажется правильным или удобным. Да, иногда ты покрываешь голову, – но только если думаешь, что последствий не будет – типа ты такой бунтарь. Только все это несерьезно. На деле ты не объединяешься ни с одной из групп и все еще делаешь то, что велит папочка, пока вдруг, очень ненадолго, не решишь, что надоело слушаться Оздоровления.

Ты непредсказуема, – бросаю я ей в лицо. – Всегда и во всем. Сегодня ты на нашей стороне… а завтра? – Я качаю головой. – Я не знаю, что тобой движет. Вообще. Я так и не понял, о чем ты на самом деле думаешь. Рядом с тобой надо быть начеку, потому что нет способа понять, не используешь ли ты меня. Я не могу тебе доверять.

Назира, застыв, смотрит на меня во все глаза и молчит так долго, что, кажется, прошла вечность. В конце концов она отходит на шаг назад. По ее взгляду сложно что-то понять.

– Тебе следует быть осторожнее, – заявляет она. – Опасно говорить подобные слова тому, кому не можешь доверять.

Я на это не куплюсь. Не в этот раз.

– Чушь! Если бы ты хотела меня убить, сделала бы это давным-давно.

– Могу и передумать. Судя по всему, я непредсказуема. Всегда и во всем.

– Плевать, – бормочу я. – С меня хватит.

Качаю головой, удаляюсь; и уже уходя, уже сделав пять шагов навстречу сну и спокойствию, слышу, как она гневно кричит вслед…

– Я тебе открылась! Расслабилась, решила довериться, хоть ты и не можешь ответить мне тем же.

Останавливаюсь. Разворачиваюсь кругом.

– Когда это? – кричу ей в ответ, в отчаянии вскидывая руки. – Когда это ты мне доверилась? Когда это ты мне открылась? Да никогда. Ни разу… ты сама по себе, делаешь, что хочешь и как хочешь, плевать на последствия, и ждешь, чтобы все вокруг такие «ну, ладно». Так вот, по-моему, это фигня! Не мой вариант.

– Я рассказала тебе про свои силы! – кричит она, сжав руки в кулаки. – Я рассказала вам все, что знала, и про Эллу, и про Эммелину!

Я выдыхаю, долго и мучительно. Подхожу к ней на пару шагов, но только оттого, что не хочу больше орать.

– Я не знаю, как объяснить, – говорю я, понижая тон. – То есть я пытаюсь. Честно. Но не знаю, как… Слушай, я понимаю, непросто было рассказать, что ты можешь становиться невидимой. Да, понимаю. Но есть гигантская разница между тем, что ты делишься секретными сведениями с большим количеством людей, и тем, что ты реально открываешься лично мне. Мне не… не нужна… – Я обрываюсь на полуслове, до хруста сжимая зубы. – А знаешь что? Забудь.

– Нет уж, продолжай, – требует Назира, еле сдерживая гнев. – Говори. Что тебе не нужно?

Я смотрю ей в глаза. Они такие яркие. Грозные. И я не понимаю, что точно происходит, но у меня в голове что-то перещелкивает. Включается что-то жестокое. Без границ.

– Мне не нужна неприступная Назира, – признаюсь я. – Мне не нужно это холодное, расчетливое создание, которое должны видеть другие. Это существо проявляет жестокость, бессердечие и не знает, что такое преданность. Тебя нельзя назвать милым человеком, Назира. Ты – злая, надменная и заносчивая. Но все это можно вынести, клянусь, если бы я чувствовал, что где-то там, глубоко, у тебя есть сердце. Ведь если мы хотим стать друзьями – если мы хотим стать хоть чем-то – мне нужно тебе доверять. А дружбе по расчету я не доверяю. Как не доверяю машинам.