Воля небес - [45]

«Веселая невеста» тем временем почти полностью настигла флейт. Идя примерно вровень с врагом, Карст Роде внезапно вильнул, едва не навалившись на свеев бортом, но в последний миг отошел, однако уже через несколько минут вильнул снова. На корабле заругались и погрозили кулаками, Басарга в ответ потребовал остановиться. Шитик же продолжал обгон и, поравнявшись с носом, стал теперь медленно и плавно на него надвигаться, угрожая столкновением. Свеи таранить не рискнули, тоже стали отворачивать, и вскоре на обоих кораблях заполоскали паруса. Команды полезли на мачты, чтобы их убрать, с «Веселой невесты» бросили на флейт концы.

Свеи их приняли, подтянули шитик ближе, стали зло кричать что-то сверху вниз.

– Трап давайте, скоморохи нерусские! – потребовал от них боярин. – Давайте трап, не то уши отрежу!

Поняли его, не поняли – неведомо. Однако скоро с гладкого, словно заполированного борта флейта вниз раскатился трап из узких досочек, стянутых веревкой.

– Ну наконец-то! – Подьячий вскарабкался наверх, перевалился на палубу: – Вы чего, не слышали, что я вам кричал?

Свеи громко и непонятно галдели, тыкая пальцами то в небо, то в берег, то в плоскодонку. Пятеро гололицых мужчин в коротких суконных одеждах и тряпочных шапках. Ни шлемов, ни брони. Из оружия – только короткие мечи на ремнях. Оно понятно – на Руси в походе тоже броню редко когда таскают. Только в опасности надевают.

– Именем государя Иоанна Васильевича объявляю этот корабль, – развел подьячий руками, – и вас самих моей военной добычей!

Свеи опять загалдели, то помахивая руками на боярина, то переговариваясь между собой. Крикнули что-то в сторону, и от кормы к ним подтянулись еще трое мореходов в простых рубахах, влажных и замызганных.

Через борт перевалился Карст Роде, тяжело перевел дух:

– Смотри, боярин, как я холопов за зиму натаскал. Они с парусами уже управились, а местные мореходы нет. Этим еще ковыряться и ковыряться.

Боярин Леонтьев поднял голову. По вантам флейта скакало не меньше полусотни человек, занятых веревками и полотнищами.

– Так выходит, половина команды не при деле окажется?

– Вот и я так думаю, – кивнул датчанин, вскинул обе руки: – Посмотрите сюда, несчастные дураки! Сейчас я покажу фокус!

Он опустил руки и медленно, двумя пальцами вытянул из ножен тесак. Поднял, все еще держа двумя пальцами правой руки за рукоять, а двумя пальцами левой за кончик клинка.

– Делай раз! – Он вдруг резко перехватил тесак за рукоять и рубанул им вправо, рассекая шею крайнему свею, тут же уколол вперед, пронзая второго, попытался резануть третьего, но тот отскочил, выхватывая свой меч.

Все разом обнажили клинки, и Басарга мгновенно потерял из зрения все окрест, видя только шестерых свеев перед собой. Трое самых быстрых дружно попытались уколоть его слева – но подьячий удачно отвел все три клинка широким движением сабли. В тот же миг сразу двое удачно ударили его в другой бок, справа под ребра и в живот. Кабы не юшман – быть боярину трупом.

Подьячий громко вскрикнул и вскинулся, словно раненый, тут же рванул саблю к себе, да с замахом, скользя клинком по лицам врагов, повернулся, пнул ногой самого правого, кончиком клинка щелкнул по плечу второго, отскочил, пропуская мимо длинный выпад, подсек кисть и тут же кинулся вперед.

Два свея, схватившись за окровавленные лица, мешались перед двумя другими, а потому Басарга крутанулся, принял на клинок тесак, поднимая выше, тут же присел в глубоком выпаде, прокалывая врагу грудь, подрубил ногу бедолаге, раненному в плечо, ощутил жесткий удар в спину, крутанулся, широко рубя наугад.

Здоровый свей отскочил, а вот одному из держащихся за лицо стремительный взмах глубоко перерезал лоб.

Врагов оставалось лишь двое, да еще раненый. Но с кормы к ним бежала подмога.

– Проклятье! – Басарга отвел выпад свея вправо, сделал два шага вперед. Враг по глупости отскочил, удерживая дистанцию – и раненый свей оказался между Басаргой и вторым противником. Несколько мгновений спокойствия в такой схватке – это целая жизнь. Подьячий выпрямился, вскидывая саблю рукоятью к груди, и совершил красивый, точно по «Готскому кодексу», выпад. Но не донося клинок до груди врага, быстро опустил его вниз, влево, снова вверх. Классический перенос – отреагировать на который свей не успел. Его тесак, парируя пустоту, ушел в сторону, а сабля точно и быстро пробила сердце.

Заглядывать в изумленные глаза еще живого мертвеца времени у Басарги не было – подьячий крутанулся, разрубил грудь раненого, который теперь не защищал его, а мешал, прыгнул вперед, что есть силы рубя врага из-за головы. Тот удар парировал – но вот толчка тяжелого тела не выдержал, попятился. Боярин рубанул колени, повернулся к корме, с которой набегали еще трое свеев, и довольно рассмеялся: враги не видели, как за их спинами, один за другим, на палубу флейта перескакивают холопы, обнажая клинки и спеша на подмогу.

Первого из набежавших мореходов подьячий встретил подкатом – отвел меч вверх, а сам присел, сближаясь, и разрубил ему живот, второго отмахнул, пропуская мимо, прыгнул дальше, ему за спину, отбил тесак третьего влево, обратным движением сабли рубанул горло, развернулся и успел поймать на саблю направленный в голову удар.