Воля к жизни - [12]
— Нет, повечеряем и дальше…
Он раздумывает, потом решительно сходит с крыльца:
— Пишлы…
Проходим мимо хороших домов под железными крышами. Останавливаемся около небольшой бревенчатой избушки. Староста стучит в окно. Старый пес, заросший длинной грязной шерстью, с трудом выбравшись из подворотни, лениво брешет на нас. Две курицы бродят у ворот, тощие, голенастые, взлохмаченные. Старуха, приложив ладони к вискам, смотрит на нас через оконце.
— Це ты, Петро? Входить — не заперто.
Мы входим, и староста молча крестится в передний угол, потом кланяется хозяйке:
— Здравствуйте! С праздником!
— Здравствуйте! И вы тоже. Сидайте…
— Тетя Поля, можно дорожным людям отдохнуть у вас, повечерять?
— А звидкиля воны?
— Воны… Здалека, — говорит староста. Сам он не спрашивал нас, откуда мы, считая, очевидно, такой вопрос излишним.
— Не знаю, чем кормить их! Не варила сегодня ничего. Сын с невесткой в гости пошли.
— А они не обидятся. Они люди образованные. Понимают все, — говорит староста, вертя в руках свою войлочную шляпу и исподлобья глядя на фуражку Кравченко.
— Да уж что делать, накормлю чем-нибудь! — вздыхает бабка.
Староста, многозначительно подмигнув нам, уходит.
Вся в белом, сгорбленная, шаркая растоптанными лаптями, старуха достает из печи чугунок с вареной нечищеной картошкой. В хате сумрачно и душно. Теленок, привязанный веревкой за шею, стоит в углу.
— Вечеряйте, що бог послал. Я сегодня одна, невистка и сын в гостях. Не варила билыи ничого. Звиняйте! — угощает нас старуха.
— Спасибо, бабушка. От самой Москвы такой вкусной картошки не едали.
— И давно вы из Москвы?
— Дней десять…
— Как же вы шли?
— Летели самолетом.
— Правду балакають, будто в Москве нимцив теперь немае?
— Их и не было там.
Видно, что старуха нам не вполне верит. Но она взволнована, встает с лавки, суетится около стола.
— Що ж я! — восклицает она, идет в камору, приносит крынку молока, ставит ее нам на стол.
— Кто вы будете? Яке занятие у вас?
— Я доктор.
— Ой! А вы не дурыте?
— Ни… Правду кажу…
Старуха снует по хате — сырой тряпкой вытирает деревянные лавки, гусиным крылом сметает угольки и золу с шестка печи.
Постепенно хата наполняется народом. Приходят молодой хозяин — сын старухи и его жена Собираются старики, люди средних лет.
— Где Сталин? Какая власть в Москве? — спрашивают нас.
Мы раздаем листовки. Их берут, благодарят, но не читают, бережно свертывают и прячут по карманам.
Сын хозяйки просит нас:
— Прочитайте вслух, мы неграмотные!
— «Браты украинцы! Гитлеровски негидныкы зруйнувалы нашу ридну Украину…»
— Мамо, що вы не накормите гостей?
— Мы сыты, мы только что ели, спасибо!
Но старуха и ее невестка несут мед, сметану, холодец. Весь стол перед нами заставлен горшками, кувшинами, тарелками.
Все больше людей появляются в хате. Уже не хватает места на лавках. Вновь пришедшие сидят на корточках у стен, стоят в дверях.
— Так вы, значит, с самой Москвы?
— Товарищи з самой Москвы. А я ще дальше, з Сибири.
— Ну що в Сибири? Як там люды жывуть? Правда, що мруть з голоду, як мухы?
— Кто вам казав таку брехню. В колхозах многие семьи и сейчас получают по триста, по пятьсот пудов пшеницы на трудодни. Вагонами подарки отправляют для армии. Нас в Сибирь приехали тысячи и тысячи из разоренных городов Украины и все сыты, всех сибиряки приняли як ридных братов. Це дуже погана брехня, що вам казали.
— Пятьсот пудив хлиба на семью! Як то може буты? — качает головой один из стариков.
— Як бы тилькы раз в жизни побачыть пятьсот пудив хлиба у своему двори!
Молодая женщина с ребенком на руках долго стоит у порога, дожидаясь, пока и ей можно будет обратиться с вопросом.
— Будь ласка, скажить, взаправду вы дохтор? Навчить мене, що робить з детыною?
Весь рот ее ребенка в болячках.
— Чи вы его годуете жеванкой з рота?
— Эге! — кивает женщина.
— Не надо цього робыть. Не кормить жеванкой. Смазывайте рот гусиным салом, бараньим жиром. Болячки заживут…
Вдруг обнаруживается, что здесь в хате много больных. То один, то другой селянин обращается ко мне за советами.
— При панах нас лечили, но дуже дорого!
— Надо было целого вола отдать за лечение или годовалого поросенка. А вол стоил шестьдесят злотых. Как организовалась советская власть, лечение сделалось бесплатным, да недолго это было. Пришли немцы, и тогда уж зовсем некому стало нас лечить.
— При панах того не было, чтобы пришел доктор к селянину, в жизни того не было! Образованные люди цурались зайти в селянеьку хату.
— Кушайте, пожалуйста, что же вы не кушаете? — угощают нас обе хозяйки — и старая и молодая…
— Скажить, доктор, вы украинец?
— Да…
— Як же вы стали доктором? Ведь в Советской России украинцам не дают учиться на доктора?
Кто это говорит? Молодой человек в модном клетчатом заграничном пиджаке с приподнятыми плечами. Украинская вышитая рубашка под пиджаком. Сапоги с короткими, узкими голенищами, запорожские шаровары с напуском. Притворно-недоумевающая, недобрая усмешка.
— Кто вам говорил таку брехню? Весь мир знает, в Советском Союзе учились и учатся миллионы украинцев. В Советском Союзе у всех одинаковые права — у украинцев, у русских, у белорусов. Весь мир знает, как в Советском Союзе сбылась мечта Шевченко:
Эта книга уникальна. Написанная на русском и для русских, она могла никогда не увидеть свет, если бы не Нью-Йоркское издательство Н.А.БЫКОВА.Читателю были предложенны воспоминания одного из «винтиков» Великой войны. Но винтика из фашисткой машины. В нашей литературе воспоминания казаков, добровольно перешедшими на сторону фашисткой Германии — явление редкое. Тем более, что они созданы не профессиональным литератором, а обычным обывателем. Книга написана простым, народным языком и перед читателем ясно вырисовывается одна из трагических страниц истории, истории казачьих формирований в фашисткой Германии, историю их создания и краха.
Статья из цикла «Гуру менеджмента», посвященного теоретикам и практикам менеджмента, в котором отражается всемирная история возникновения и развития науки управления.Многие из тех, о ком рассказывают данные статьи, сами или вместе со своими коллегами стояли у истоков науки управления, другие развивали идеи своих В предшественников не только как экономику управления предприятием, но и как психологию управления человеческими ресурсами. В любом случае без работ этих ученых невозможно представить современный менеджмент.В статьях акцентируется внимание на основных достижениях «Гуру менеджмента», с описанием наиболее значимых моментов и возможного применения его на современном этапе.
(Ответ на книгу М. Кубанина «Махновщина»)
В книге, составленной ведущими специалистами по истории Белого движения, собраны биографические очерки о наиболее известных руководителях антибольшевистской борьбы на Юге России: Л.Г. Корнилова, М.В. Алексеева, A.M. Каледина, А.И. Деникина, П.Н. Краснова, М.Г. Дроздовского, А.Г. Шкуро, К.К. Мамантова, А.П. Кутепова, П.Н. Врангеля, Я.А. Слащова-Крымского. На основе новейших исследований авторы предлагают объективно взглянуть на жизнь и деятельность этих генералов.Книга рассчитана на всех, интересующихся историей России XX века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.