Воля и сила варвара - [6]

Человека нельзя осуждать только за то, что он не такой, как ты. Человека не нужно перекраивать по собственному шаблону, ибо его жизненный тип может быть только результатом свободного, как инстинктивного, так и сознательного выбора.

Вопрос стоит не в унификации различий, а в управлении ими. В создании порядка такого управления. Природа являет нам подобный порядок. Он облачён во взаимозависимость существования видов друг от друга. В человеческом обществе эта зависимость социальна.

Социальность и есть тот механизм, который ограничивает число различий по принципу их общественной необходимости. Социальное — значит общественно нужное. Всё, что за рамка ми социального должно быть отторжимо обществом, как бесполезный балласт. В ситуациях национального кризиса, когда откровенная погань стремится занять место социально узаконенного явления, вопрос её отторжения становится условием выживания такого общества. Нравственный упадок общества выражается не в самом факте существования этих явлений, и уж тем более не в его агрессивности к ним, а напротив, в по пытке создать им социальную адаптацию и нравственное оправдание. В этом вопросе Природа ещё раз показала превосходство своей мудрости над умом человека. Выброшенная ею ВИЧ-инфекция стала ВИЧ — возмездием тому типу нравственности, который заражён либеральными ценностями.

Неравенство — способ существования живых существ в Природе. Неравенство— условие построения наиболее совершенного человеческого бытия. Примитивизм идеологии народного бунта, требующий всеобщего равенства, всегда удовлетворяется потоками крови. Французская революция, с её «свободой, равенством и братством» уравняла французов гильотиной. Русская революция уравняла русских сталинскими лагерями. Равенство всегда опирается на топор.

Провозглашаемые единства — только возбудители общественных столкновений, если они не предусматривают внутреннего существования человеческих различий. Русское 'Воинское сословие, продекларировав: «Каждый равен каждому, все равны всем, каждый равен всем!»— рыцарское равенство по достоинству, предусмотрело, что само воическое сообщество разделяется, по меньшей мере, на три части: на проводников, на проходчиков и на сводных. Эти различия — тот пример взаимозависимости, который и обеспечивает выполнение стоящих перед сословием задач.

ЭНЕРГИЯ ПЕРЕМЕЩЕННОГО ПРОСТРАНСТВА

В последнее время принято распинать идейное скудоумие политиков. Они типичны и идейно бесперспективны. Об этом уже много говорилось. Однако не только умственный кризис сегодня разъедает сферу политической интриги. Вполне очевиден и другой её провал. Речь идёт о политическом безволии, о полном истощении способности действовать.

На первый взгляд, исключение этому составляют коммунисты. Их манифестации многотысячны, а манифестанты наиболее организованны. Но политическая воля коммунистов — не более чем иллюзия. Того социального кошмара, в который повержена Россия, хватило бы уже не на одну революцию, если бы у такой революции существовали реальные движущие силы, движущие инстинкты и направленная воля. Ничего этого нет.

Когда-то жалкие кучки социал-демократов и социал-революционеров свалили в консервативной, патриархальной России её многовековую монархию. Более того, они подавили вообще какое бы то ни было социально-политическое сопротивление, деклассировав, практически уничтожив имущественный, то есть наиболее сильный и могущественный слой населения. Ему не помогло ничто. Ни деньги, ни власть. Хорошее напоминание для нынешней новой буржуазии.

Сегодня же ни одна акция левых не способна пошатнуть трон. Почему? По-тому, что пенсионеры не могут возводить баррикады и идти под пули. Каждому делу свойственен свой физический возраст. А средний возраст коммунистического контингента — уже отпечаток брежневской эпохи. Тогда партийность была привилегией. Брежневский стиль коммунистичности проявляется сейчас в том, что в России есть коммунисты, но нет революционеров. Есть даже радикальные, ультралевые коммунисты, но и они скорее хулиганы, чем революционеры.

Коммунист — это тип политического мышления, сознания и поведения. Он подвержен изменениям, как любой другой политический репрезентант.

Никакой собственной заслуги в создании данного политического типа нынешнее руководство коммунистов не имеет. Он создавался частично ленинской формацией, частично сталинской, частично брежневской, каждая из которых воплотилась в собственную модель. Однако, не имея заслуг, руководство сегодняшних коммунистов имеет безусловную провинность в том, что не способно сформировать новый коммунистический типаж, отражающий историческую реальность и загруженный способностями к определённому политическому действию, то есть к революционной борьбе. Провинность, разумеется, с точки зрения левой логики.

Приведённый пример показывает, что даже наиболее организованная политическая сила сегодняшнего дня — не более, чем статичная масса, с откровенно бездумными желаниями и совершенно бесполезными делами.

Поступок — вот величайший символ жизнеспособности! Продвижение вперёд немыслимо без поступка. Но поступок — только результат взаимообращения духа и воли. Мы говорим, что мы правы потому, что мы непобедимы. Нас можно уничтожить, но победить — никогда! Но в магию этой истины посвящены единицы. Большинство испытывает подавленность политических желаний и страх действия. Они ещё могут как-то заигрывать с Источником, вяло ему поддакивая, но они жизненно опустошены собственной пассивностью.