Воля и самоконтроль. Как гены и мозг мешают нам бороться с соблазнами - [14]
В расслабленном состоянии организм готов ко всевозможным радостям: он увеличивает слюноотделение, усиливает перистальтику кишечника и секрецию пищеварительных соков, чтобы вкусно поесть, снижает давление и уменьшает вентиляцию легких, чтобы как следует отдохнуть, стимулирует эрекцию, чтобы с чувством заняться сексом. В состоянии тревоги функции, не связанные с дракой или бегством, безжалостно подавляются, и все ресурсы организма достаются мышцам, легким и кровеносной системе. Отдельная роль в активации состояния "бей или беги" принадлежит миндалевидному телу, или просто миндалине — небольшой зоне внутри височной доли (у правого и левого полушария свое миндалевидное тело). Миндалина может получать и анализировать информацию от органов чувств еще до того, как с новыми данными "разберется" кора больших полушарий. Иначе говоря, вы еще не осознали, что из кустов на вас выпрыгнул тигр, но уже бежите в противоположном направлении, удивляясь, как быстро, оказывается, умеете передвигаться.
Чтобы запустить все эти сложные реакции и расслабить или, наоборот, взбодрить организм, гипоталамус спускает приказы в отделы нервной системы, которые непосредственно контролируют работу внутренних органов. Отдел, отвечающий за релаксацию и восстановление сил, называется парасимпатической нервной системой, а отдел, контролирующий состояние "бей или беги", — симпатической. Даже из этого крайне упрощенного описания видно, как сильно лимбическая система может изменять работу организма и насколько недооценивали ее влияние сторонники теории о превосходстве "чистого разума" над низменными эмоциями. Как контролировать свое желание не заказывать пиццу на ужин, если во рту уже выделяется слюна, желудок призывно урчит, а по телу разливается приятное тепло? Как отказаться зайти к новой знакомой "на чашечку чая", когда все тело уже предвкушает приятное продолжение? Разум, конечно, предупреждает, что весы скоро покажут что-то неприятное, а супруга будет очень недовольна, но, во-первых, его советы запаздывают, а во-вторых, они даже близко не вызывают такого сильного отклика. Лимбическая система могущественна и требовательна: ее приказы мы в буквальном смысле ощущаем физически, потому что их цель — ни много ни мало спасти нашу жизнь и протолкнуть наши гены дальше по цепочке поколений. Мы запрограммированы автоматически реагировать на важнейшие для выживания стимулы, и отменить эту программу невозможно.
Лимбическая система неразрывно связана с нашей способностью к самоконтролю, и хотя кажется, что вследствие эволюционных причин именно она мешает нам быть волевыми и твердыми в своих намерениях, в действительности это сверхмощная махина, которую можно отлично использовать для укрепления силы воли. Но чтобы понять, каким образом это сделать, сперва разберемся, как пытается сдерживать наши неуемные порывы продвинутая новая кора.
С эволюционной точки зрения новая кора, она же неокортекс — совсем свежее приобретение. Дополнительным "одеялом" из нескольких слоев нейронов, которое покрывает "старый" мозг, обзавелись млекопитающие, и произошло это каких-то 280 млн лет назад, а скорее всего, и еще позже>{2}. У первых млекопитающих новая кора была малюсеньким выростом более старых областей мозга: ее площадь составляла 1–5 см2 и глобальных преимуществ она не давала. У человека неокортекс разросся до внушительных 800 см2 и занимает 80 % всего серого вещества. Так что очень во многом Homo sapiens — его неокортекс: именно эта часть мозга отвечает за сознание, мышление и прочее, что отличает нас от других зверей. Ученые разделяют неокортекс на множество частей, ориентируясь на их структуру и "закрепленные" задачи: хотя, как уже говорилось выше, специализация каждой части может до определенной степени "гулять", предел подобных вариаций обычно не очень широкий. На рис. № 3.2 показаны основные части неокортекса, и дальше мы подробно разберем, какие из них отвечают за нашу способность проявить силу воли, когда это требуется.
Главная область, без которой невозможно контролировать свои порывы, это передняя поясная кора (ППК). Она относится к так называемой системе поощрения (т. е. подкрепления правильных с точки зрения выживания поступков) и обеспечивает эмоциональную окраску поведения. Именно благодаря этой зоне мы в принципе понимаем, что нужно что-то там сдерживать и, например, не бросаемся срывать кофточку с понравившейся девушки в автобусе. На экранах МРТ-сканеров ППК загорается ярким светом, когда человек сталкивается с конфликтной ситуацией: например, силится назвать правильный цвет букв в тесте Струпа (напомню, в этом издевательском задании слова, обозначающие названия одного цвета, написаны буквами другого: скажем, слово "красный" набрано синими буквами, и необходимо подавить сильное желание прочитать цвет, который написан, а не назвать истинный).
ППК включается и в других ситуациях, когда мозгу нужно преодолеть какое-то противоречие — например, между истинными мыслями и социальными нормами. Типичный случай — столкновение с расовыми стереотипами. В одном из опытов, проведенных в США, добровольцев просили как можно быстрее распределить слова из списка по категориям "приятный"/"неприятный". Ничего сложного, но предварительно участникам показывали фотографии чернокожих или белолицых людей — якобы потому, что в одном из следующих заданий испытуемые должны были их узнавать. На самом деле экспериментаторы при помощи фотографий как бы "программировали" участников на определенную реакцию, заставляя их мысли "сворачивать" в том или ином направлении. Такое программирование называется праймингом, и этот процесс влияет на то, какие решения мы принимаем каждый день.
