Волшебный вкус любви - [21]

Мне стало обидно за «Пышку», но я промолчала. Кафе и в самом деле было второсортным, по меркам Богосавеца. Тут и поспорить трудно.

— Можешь идти, — разрешил шеф.

Но я продолжала стоять, переминаясь с ноги на ногу.

— Что-то еще? — спросил Богосавец безо всякого выражения.

— Да, — я посмотрела ему в лицо. — Откуда вы узнали про "Пышку"? Не верю, что вы и в самом деле следили за мной.

Он усмехнулся углом рта и ответил:

— Мне позвонили и сообщили, что ты шпионишь в моем ресторане. Хочешь узнать секретные рецепты.

— Что за ерунда! — возмутилась я. — Кто мог такое сказать?

— Она не представилась, — ответил Богосавец, и в глазах его появился интерес. — Но я так думаю, это кто-то из твоих бывших коллег.

— Не может быть, — произнесла я уверенно. — Зачем им это?

— Даже представить не могу, — казалось, шефа всё больше и больше забавлял этот разговор. — Но как я понял, ты шпионишь на некого Барбарисыча.

Это был удар под дых. Значит, и правда меня сдал кто-то из своих. Жанна? Или кто-то из мужчин попросил какую-то женщину позвонить?

— Больше вопросов нет? — поинтересовался Богосавец. — Тогда иди.

Я вылетела из его кабинета пулей, но пошла не в бухгалтерию, а помчалась в подсобку — попить водички и отдышаться. Там меня встретила Елена и сразу набросилась с расспросами. Я коротко пересказала историю своих вчерашних приключений. Теперь, когда обо всем узнал шеф, делать из этого тайну было бы смешно.

— Вот гад! — от души обругала Антошу Елена. — И тот, кто настучал шефу — тоже гад!

— Чего ждать от посторонних людей, если меня кинул близкий человек? — сказала я, пожав плечами. — А Антон считает, что я во всем виновата. Мало уделяла ему внимания.

Елена погрустнела и нахмурилась.

— Знаешь, а ведь всегда так, — сказала она задумчиво. — Когда твоя личная жизнь летит к чертям — верный знак, что скоро получишь повышение. И наоборот…

— Пусть уж лучше такая личная жизнь улетает к чертям сейчас, — ответила я. — Обидно ошибиться в человеке, но потом было бы еще больнее. Особенно если бы ребенок родился. Так что все к лучшему.

— Ты оптимистка, — заметила Елена. — Но теперь все точно наладится.

Все и правда наладилось.

Комната отдыха в ресторане больше походила на номер из отеля люкс (я там не бывала, но видела фотографии в интернете). Больше всего я была благодарна персоналу «Белой рубашки», что они не задавали лишних вопросов, почему я живу в комнате наверху. Позже Елена по секрету рассказала, что почти все повара нашей кухни в разное время жили при ресторане.

— Шеф никому никогда не отказывал в помощи, — говорила она. — Если бы ты сразу к нему пришла…

Но я не представляла, как могла бы вывалить свои проблемы на шефа. Это было неправильно. Как если бы… как если бы Золушка на первом балу сразу же призналась прекрасному принцу, что платье на ней — лохмотья, преображенные феей, туфли не её, карета — тыква, кони — крысы, а дома она — вроде служанки при мачехе и сестрах, которые ею помыкают. И тут же попросила поселить ее во дворце, подарить настоящее платье и туфельки, ну и жениться — если не сложно. Вряд ли у принца подобная откровенность при первой встрече вызвала бы что-то, кроме легкой брезгливости.

Мне бы хотелось, чтобы Богосавец видел меня именно принцессой — пусть и кухонной, но человеком самодостаточным, без глупых проблем. Человеком, на которого можно положиться, и с которым не придется нянчиться. А получилось наоборот.

Несколько дней я пряталась от Богосавеца, насколько возможно прятаться гостю в доме хозяина. Мне было стыдно смотреть на шефа. Я искала жилье, каждый вечер обзванивая объявления, которые находила в интернете. Но мне не везло — квартиры в этом районе были дорогие, я боялась, что не потяну аренду, и волей-неволей начала искать варианты попроще. Ничего страшного, буду ездить на работу на метро, как раньше.

В конце недели, когда ресторан закрылся, и ушли даже посудомойки, я уже приняла ванну и собиралась ложиться спать, когда заметила, что на первом этаже, в кухне, горит свет.

Забыли выключить?

Набросив халат, я спустилась на первый этаж. Дверь в кухню была приоткрыта, и там кто-то был — я услышала стук ножа и шипение масла на сковороде. Заглянув в щелку, я увидела Богосавеца. Шеф готовил, надев поварской колпак и повязав фартук. На столе лежали фрукты, лук и рыба — осетрина, стояла огромная бутылка лучшего оливкового масла, и Богосавец словно танцевал у плиты, жонглируя ножом и продуктами.

Но для кого он готовит, если зал пустой?.. Или это — поздний ужин, потому что шеф проголодался?

Я невольно залюбовалась его быстрыми и точными движениями, ювелирной технике работы с ножом. Какое это удовольствие — смотреть, как красивый мужчина увлечен любимым делом!.. А Богосавец был именно увлечен — даже не заметил, что я за ним наблюдаю.

Прижавшись щекой к косяку, я смотрела, как шеф рубит лук, снимает пленки с долек лимона, тонко шинкует сладкие перцы, смешивает уксус и масло для соуса. Наконец, блюдо было готово, сервировано, и Богосавец застыл над тарелкой, оперевшись ладонями о столешницу.

Блюдо выглядело свежо и празднично — белая рыба на подушке из овощей, украшенная зеленью петрушки, в обрамлении золотистого соуса с кусочками жареного чеснока. Пахло пряными травами и имбирем — что-то новое, я не встречала подобного рецепта в меню или в программе «Душевной кухни».