Волшебный вкус любви - [20]

— Иванова, — заглянул в подсобку Милан, и лицо у него было необыкновенно серьезное. — Быстро в кабинет шефа, — он понизил голос и добавил: — Не в духе. Ты что натворить успела?

— Я?!

— Иди, давай, — сказала Елена с беспокойством и отобрала у меня бутерброд. — Воротник поправь.

Я поправила не только воротник, но и косынку, и помчалась на второй этаж. Перед самым кабинетом Богосавеца я задержалась, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув. И почему это шеф захотел меня увидеть? В кабинете? Не мог поговорить в кухне?..

Постучавшись, я повернула ручку и робко открыла дверь.

— Можно? — спросила я, заглядывая в кабинет.

Богосавец сидел в кресле, поставив локти на стол, и задумчиво смотрел на меня. Солнце заглядывало в окно, освещая фигуру шефа сбоку. От этого серые глаза казались прозрачными до донышка. Но мне совсем не понравилось их выражение. Богосавец как-то странно окинул меня взглядом, потом усмехнулся и откинулся на спинку кресла, потерев подбородок.

— Заходи, — пригласил шеф, а когда я вошла, закрывая за собой двери, спросил в лоб: — В «Пышке» ты как работать собралась? На полставки или решила вернуться насовсем?

— У вас превосходные стукачи, — сказала я после недолгого молчания.

— Не жалуюсь, — ответил Богосавец мне в тон. — А по делу ты мне что-нибудь ответишь?

Я молчала, уставившись в пол. Рассказать этому королю телеэкрана и кухни, что сожитель выставил меня из квартиры? Это еще унизительнее, чем слежка за мной.

— Даша? — негромко напомнил о себе Богосавец.

Он по-прежнему сидел в кресле, и от этого я чувствовала себя еще более неловко — как школьница в кабинете директора. Это меня разозлило — внезапно, сильно, захотелось сказать что-то резкое, нагрубить… Но я сдержалась, закусив губу.

— Тебя приняли в «Белую рубашку», — продолжал шеф очень спокойным, ровным голосом. — Мы приняли тебя в свою семью, а ты решила усидеть на двух стульях?

— Все не так, — сказала я громко. — Я там живу. Временно. И работаю только уборщицей и посудомойкой. За жилье. Секретов вашей кухни никому не раскрываю.

— Не понял.

Я быстро посмотрела на Богосавеца — похоже, он и правда был озадачен. Приподнял брови и чуть подался вперед, разглядывая меня уже с недоумением.

— Так получилось, что мне пришлось быстро съехать из арендованной квартиры, — пояснила я, ничего не сказав о причинах переезда, — новую квартиру я еще не сняла, а прописка у меня в «Пышке», поэтому туда и пошла. Хотела к подругам попроситься, но не получилось. Закон подлости.

— У тебя прописка в кафе? — переспросил он, и мне внезапно стало смешно, и вся злость испарилась, как по волшебству.

— Хотите, паспорт покажу? — предложила я. — Он в сумке, принесу сейчас.

Я уже готова была бежать за паспортом, но Богосавец меня остановил.

— Подожди, — сказал он, и я замерла, спрятав руки под фартуком.

Богосавец поднялся из кресла, прошелся по кабинету и остановился рядом со мной. Мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — У тебя проблемы с жильем?

— Это временно, — заверила я его. — Дадите зарплату — я сразу сниму квартиру.

— Но разве у Изотова не своя квартира?

Изотов — это была фамилия Антона. Получается, у Богосавеца были не только способные стукачи, но еще и расторопные шпионы. Кровь бросилась мне в лицо, и я покраснела до слез, пряча глаза.

— Жду ответа, — Богосавец наклонился ко мне, и я опять ощутила запах горьковатой свежести от его белоснежной рубашки.

Раньше я никогда не думала, что можно находиться с человеком так близко, и одновременно — так далеко. Я могла протянуть руку и коснуться пуговицы на груди шефа, но в то же время знала, что между нами такая пропасть, через которую не перебраться даже на вертолете. Отмалчиваться не было смысла, и я сказала:

— Своя. Только мне не нравится, когда лезут в мою личную жизнь.

— А мне не нравится, когда врут, — голос Богосавеца стал обманчиво-мягким. — Поэтому я хотел бы услышать правду.

— Вряд ли вам будет интересно.

— Это уже мое дело.

— Поссорились. Я ушла, — ответила я с вызовом.

— В «Пышку», — уточнил он.

— В «Пышку».

— Мыть посуду за жилье?

— Я ведь уже говорила, — я начала нервничать, потому что наш разговор больше походил на сцену из какой-нибудь мелодраматичной комедии.

Но Богосавец расспрашивал меня с очень серьезным видом:

— Будешь мыть посуду по ночам?

— Не по ночам, — пожала я плечами, — кафе закрывается в двадцать два часа. За час я там все успею.

— Меня это не устраивает, — шеф снова вернулся к столу и вольготно расположился в кресле. — Если не будешь спать ночами, работая в чужом кафе, то зачем приходила ко мне?

— Тогда я не думала, что так получится, — сказала я, все еще не осмеливаясь посмотреть на него. — Это временно, и я обещаю, что на работе это не…

— На кухне мне нужны повара, а не сонные мухи, — сказал Богосавец, как отрезал. — В течение месяца можешь жить в комнате отдыха, наверху. Я дам тебе ключи, там есть все необходимое. Ищи квартиру не торопясь, но и не затягивай. Подыщи что-нибудь поближе, чтобы не мотаться через весь город.

— О… спасибо… — только и смогла ответить я.

— Зайди в бухгалтерию, — продолжал шеф, — я скажу, чтобы тебе выплатили «подъемные». И в следующий раз, когда будут проблемы — сразу приходи ко мне, а не болтайся по второсортным забегаловкам.