Волшебный полигон Москва - [23]

–8-

Пожав плечами, Толик достал из ячейки телефон. Кроме трубки там оказался большой, многократно сложенный лист бумаги.

Толик положил новую трубку на пол и развернул лист.

Это оказалась детальная карта Москвы. Еще не успев толком вглядеться в карту и понять, что означает длинная пунктирная линия, а что – начерченный красным маркером крест – Толик услышал рядом с собой тяжелое дыхание и почувствовал запах перегара.

Подняв глаза, Толик невольно вскрикнул и выронил карту.

Над ним нависали три огромных кабаньих рыла. Заплывшие красные глаза, стекающая изо рта слюна и смрад перегара внушали одновременно и отвращение, и смертельный ужас.

– Ну, что, Толян, пошли дальше пить! – просипело одно из рыл и попыталось ковырнуть в зубах копытом, на котором сверкнули золотом огромные «ролексы». Копыто с трудом умещалось в кашемировом рукаве. Рукав не замедлил треснуть, а рыло произвело длинную рокочущую отрыжку.

Два других рыла заржали.

– Что ты тут прячешь, а? – спросило чудовище в шубе.

– От друзей, собака, прячет, – недобро прокомментировал кабан в костюме. Невероятным образом пуговицы на нем были все также застегнуты, хотя костюм на мохнатом теле вздулся чуть ли не до звона..

– Давай сюда все, – изрыкнуло из себя то, что еще недавно было бомжом Фокичем, и облизнулось.

Толик непослушными руками протянул чудищам карту.

– И из карманов все! – потребовал Фокич.

– Да пошли вы! – заорал Толик и бросился наутек. Монстры монстрами, но его просто так не возьмешь! Еще чего – карманы выворачивать!

Однако его бегство быстро закончилось тупиком, образованным нагромождением железных ячеек.

Оборотни, казалось, только того и ждали. С диким визгом они бросились на Толика, и тот почувствовал, как копыта болезненно проникают в его карманы.

– Оба-на! – завизжал Фокич. – Смотри, какая мобила! Это золото и брюлики! Я отвечаю! Я нюхом чую!

– Мы и без тебя чуем! – зарычал тот, что был в шубе.

– Где он его взял? – прорычал третий. – У меня точно такой в палатке лежал!

– Он украл! – взвизгнул Фокич. – У нищих друзей украл!

– Давайте замочим его! – прохрипел оборотень в шубе.

– Дайте его мне! – раздувая ноздри, запыхтел кабан в костюме, – Я ему покажу, как товарищей кидать!

– Сожрем его! – брызгая слюной, просипел Фокич.

И все трое бросились на Толика, вцепившись в него копытами и клыками.

– Помогите!!! – заорал Толик, чувствуя, как его кожа лопается под клыками в жутких поросячьих пастях.

Сквозь вой, визг и хруст донесся твердый голос:

– Всем оставаться на своих местах! Это милиция!

Толика немедленно бросили на пол. Краем глаза он увидел, что его мучители больше не напоминают зверей. Теперь это были все те же бомжи, которых он совсем недавно встретил у входа на вокзал.

А в самом начале коридора из штабелей железных ячеек, уперев руки в бока и символизируя непреклонность закона, стоял Волкоп собственной персоной.

– Нападение на Игрока, «скорую» сюда, – бросил он в плывущую в воздухе рацию и громко произнес. – Всем предъявить паспорта. Проверка регистрации.

– Какая регистрация, начальник? – в один голос запричитали бомжи. От свирепости в их голосах не осталось и следа – одно лишь жалостливое блеение. – Откуда у нас регистрация? Да и куда мы сейчас денемся, из столицы-то? Локализация ведь, едрена-матрена…

– Пусть это вас не беспокоит. Регистрации, значит, нет, – констатировал Волкоп, поднимая от бедра реализатор. – В связи с тем, что нападение на Игрока произошло до объявления правил, вы удаляетесь на сто первый километр. Административное наказание исполняется немедленно.

Бомжи взвыли. Следом раздалось три хлопка, и в воздухе растаяло три грязные кляксы.

На пол одновременно осели пальто, шуба и костюм. Разумеется, без содержимого.

Теряя сознание, Толик успел дотянуться до лежащего на полу в его собственной крови мобильника…

Сознание вернулось, когда знакомый голос монотонно перечислял:

– Оторванная, пардон – отгрызенная – рука, множественные ранения, нанесенные острыми предметами, скорее всего, клыками, ушибы…

«Это доктор», – понял Толик мутным сознанием.

– Тяжелый случай? – сухо поинтересовался Волкоп.

– Ерунда. Сестра, степлер!

В плече хрустнуло и жуткая боль пронзила тело.

– Сестра, анестезию! Подуйте на рану, я сказал!

Локон волос упал на горящую щеку, и струйка воздуха коснулась раны.

И чудо – боль ушла!

– Сестра, дуйте сильнее!

– Я дую, дую! Но мне что-то под контактную линзу попало! Ой, мама! Доктор, я не могу, это, наверное, тушь… Доктор, посмотрите, у меня тени не размазались?

– Сестра, перестаньте молоть ерунду! Давайте дырокол, скрепки и скотч! А теперь опять дуйте!

Толику казалось, что он бредит. Но сознание постепенно возвращалось, боль тоже ослабевала.

– Так, сестра, а теперь адреналин.

Толик почувствовал, как на него верхом взобралось горячее женское тело и прижалось к нему отнюдь не дистрофического размера грудью. Адреналин, и вправду, не замедлил ворваться в кровь стремительным потоком!

– Сестра, – укоризненно произнес голос Доктора. – Я просил адреналин, а не тестостерон! Впрочем, плевать… Спирт! Спирт мне, сестра! Сюда, в колбочку…

Тело легко соскочило с Толика, и он почувствовал вновь закипающую в нем жизнь.