Волшебный мелок - [7]
— Это самое разумное, что я когда-либо от тебя слышал, — обрадовался Юн. — Рассказывай скорей!
— Жила-была однажды Камбала, и звали ее все Христофором… — начал Софус.
— Что за чепуха! — прервал его Юн. — Камбалу не могут звать Христофором!
— А эту Камбалу звали Христофором! А фамилия ее была Камбалумб. Так ее все и звали — Христофор Камбалумб. Она славилась на всю округу своими яркими перьями.
— Ты что, спятил? — возмутился Юн. — Перья бывают только у птиц. А ведь Камбала — это рыба.
— А я говорю тебе, что у этой Камбалы были перья, да еще какие красивые: зеленые, красные, золотые, — засмотришься! — упорствовал Софус.
— Не могло этого быть!
— А вот и могло, ведь мамаша моей Камбалы была птицей. Да и сама Камбала жила не в воде, а в обыкновенном крестьянском доме в деревне.
— Не может Камбала жить в деревне! — совсем рассердился Юн.
— А почему бы и нет? — пожал плечами Софус. — Правда, в деревне она очень скучала. Подумай, за всю жизнь она так и не научилась плавать.
— Это самая дурацкая сказка из всех, что я когда-либо слышал! — сказал Юн.
— Ну что ж, не хочешь знать, что случилось с моей Камбалой, и не надо! — обиделся Софус. — Кстати, сна отлично умела строить…
— А что она строила? — спросил Юн.
— Она строила рожи, — ответил Софус. — Все рыбы строят рожи.
— Не хочу я слушать эту сказку! — сказал Юн.
— А больше и нечего рассказывать, — сказал Софус. — Сказка вся!
В эту самую минуту они увидали что-то очень-очень страшное. Два огромных глаза уставились прямо на них из темноты. Конечно, глядя на рисунок, ты не поймешь, какие они были страшные: у того, кто печатал для тебя эту книжку, не нашлось подходящей краски для таких глазищ. Но, если ты не поленишься раскрасить зрачки зеленым цветом, а затем обвести их желтым ободком, тебе станет понятнее, что почувствовали мальчики, когда в темноте вдруг загорелись эти глаза.
Юн и Софус подумали сначала, что их догнал Крокодил. Но когда они осторожно осветили неизвестного зверя фонариком, то увидели… Тигра. Тигр таращил на них глаза из-за низенького заборчика, такого низенького, что ничего не стоило перескочить через него. А тигры, как известно, очень проворны.
Но Юн оказался еще проворнее Тигра. Он схватил волшебный мелок и при свете фонарика, который Софус крепко держал в руках, мгновенно пририсовал к голове Тигра новое туловище. Оно сразу же ожило и крепко приросло к тигриной шее. А Тигр после этого стал вот таким:
Мальчики не знали, осталось ли у Тигра за забором второе туловище. Ведь если у него теперь было целых два туловища, ему, наверное, нелегко решить, какое съесть, а какое оставить себе. Но об этом мальчики не стали размышлять.
Софус неожиданно замер на месте и остался стоять как вкопанный. Вид у него был весьма озабоченный.
— Так оно и есть! — сказал он. — Теперь я понял, в чем моя ошибка. Я ведь совсем не подумал перед тем, как войти в эту пещеру! А бабушка велела всегда думать.
— Сейчас поздно об этом жалеть, мы уже здесь! — огрызнулся Юн.
— А знаешь ли, моя бабушка говорит, что никогда не поздно одуматься, — возразил Софус. — Поэтому я сейчас усядусь поудобнее и начну думать.
— Поторапливайся! — сказал Юи. — Некогда нам думать. А бабушка твоя, по-моему, вовсе не так уж умна, как она воображает.
— Вот сижу я здесь и размышляю, — отозвался Софус из темноты. — Но я решил, что надо скорей додумать все до конца, потому что я уселся на муравейник и меня уже всего искусали муравьи. Вот что я придумал: самое правильное — это идти дальше, в глубь пещеры, а что до меня самого, то чем быстрее я поднимусь с муравьиной кучи, тем будет лучше.
— Не пойму, зачем ты затеял эту возню с раздумьями. Все, что ты сказал, и без того ясно!
— Не говори со мной так сердито! — захныкал Софус. — Я этого не выношу!
10. Добрая бабушка
Мальчики не решались часто зажигать фонарик: боялись, что перегорит лампочка. Земля, по которой они шли, была очень бугристая, и поэтому но все равно они понемногу продвигались вперед.
Юн расшиб коленку и захромал. А Софусу новые лаковые туфли натерли пятки. К тому же подметки на туфлях оказались слишком тонкими, и идти было очень больно. Приятели смертельно устали и засыпали прямо на ходу — обычно в это время Юн уже лежал в постели. Конечно, никто не мог бы сказать, что в это время обычно делал Софус. Но обоим мальчикам сейчас больше всего на свете хотелось лечь в мягкую постель и уснуть.
Неожиданно они оказались на льду. Они стали скользить по нему и вдруг прямо в темноту и полетели куда-то вниз.
Они не могли понять,
куда летят,
а только чувствовали, что все падают и падают вниз.
Сначала как будто они летели вниз головой,
потом вверх ногами.
Рисовать, конечно, они ничего не могли,
потому что не на чем было рисовать.
Мальчикам стало совсем неуютно.
Вдобавок ко всему, где-то в темноте притаилась Сова или какая-то другая противная птица и громко распевала противную песню.
Не очень-то приятно было ее слушать.
Кстати, вот она, эта песня:
