Волшебный кувшин Хомы и Суслика - [5]
Удивительное растение. На гигантскую жёлтую ромашку похоже. И на маленькое солнце!
Наверняка случайно среди гороха выросло. Других таких здесь больше не было.
— Чур, первый нашёл! — привычно воскликнул Хома, оглядываябь на отставшего Суслика. Они вместе на поле ходили.
— Что? — сразу заволновался тот, подбегая поближе. — Что нашёл?
И тоже уставился на высокое загадочное растение.
— Чепуха, — разочарованно сказал он. — Я боялся, ты репу нашёл.
— Боялся? — вежливо улыбнулся Хома.
— Ну, оговорился, — забубнил Суслик. — Я только хотел сказать, что подумал о репе.
— Долго думал, — буркнул Хома.
Лучший друг Суслик недавно на крупную репу наткнулся в гороховых зарослях. Также, видать, случайно, тут выросла. Тащить её из земли он, конечно, не стал. Ума хватило. Тогда пришлось бы Хому на помощь звать, а потом делиться добычей.
Однако нет, он попросту подкопал репу со всех сторон и тайком прибегал сюда лакомиться.
Да, хорошая репа была. Почти втрое больше его самого. Только поэтому Суслик её в одиночку осилить не смог. Пришлось всё-таки Хому на помощь звать. Но и то понять надо, что Суслик позвал не тащить репу, а есть. А Хома всё ещё обижается, что сразу не пригласил.
— Тоже мне вспомнил! — хмыкнул Суслик. — Лучше б я её не находил. До сих пор живот болит.
— Объедаться не надо было одному. Долго звать меня собирался, — обиженно повторил Хома.
Суслик ничего не ответил.
Что правда, то правда. Было? Было. Но больше не будет. Своё слабое здоровье дороже любой могучей репы.
— Как думаешь, что это? — снова задрал голову Хома, любуясь необычным растением.
— Цвет, — понимающе определил Суслик.
— Цветок? — невольно переспросил Хома.
— Цветок — когда маленький, а цвет — значит, большой.
— Чего ты мне, — подчеркнул Хома, — объясняешь? Конечно, цвет. Видишь, какой гигантский!
— Нет, огромный, — немедленно оспорил Суслик.
— Огромный — это в ширину большущий, — терпеливо разъяснил Хома. — А гигантский — это в высоту великий.
— А! — отмахнулся Суслик. — Все цветы, и низкие, и высокие, бесполезны. Один запах!
— Сглазить на него, что ли? — сам себе сказал Хома.
— Землю понюхать? — с ехидцей заметил Суслик.
— Думаешь, я с него навернусь? — озаботился Хома.
— Непременно упадёшь, — и Суслик опять насмешливо посоветовал: — Лучше на маленький цветок залезь.
Но Хома его уже не слушал. Он, пыхтя и отдуваясь, полез по стволу вверх.
— Любопытство до добра не доводит, — загодя предупредил Суслик. — Я тебя ловить не буду.
И ушёл рвать гороховые стручки.
А Хома лез и лез. Хорошо, что ствол был шероховатый, не скользил. Иначе ни за что бы не взобрался. А так — вот она, верхушка!
Понюхал он покрытую загадочными пупырышками шляпу цвета-цветка. Вроде бы и не пахнет цветами. Пахнет чем-то, несомненно, вкусным. Ага!
Потёр Хома ладошкой, пупырышки осыпались. А под ними в бесчисленных гнёздах, как орешки в еловой шишке, — крупные чёрные семечки. Вся шляпа ими набита. Плотно, теснотесно. И столько их — видимо-невидимо!
Когда Суслик вернулся, Хома уже был внизу.
— Надоел мне горох, — капризно сказал Суслик. И осёкся, внимательно взглянув на Хому.
Вид у него был неимоверно довольный. Счастливый вид! Раздутые щёки увесисто лежали на его плечах.
Суслик перевёл растерянный взгляд вверх. Рябая шляпа загадочного растения была пустым-пуста.
— Что у тебя там? — он уважительно потрогал пальцем тугую щёку друга.
Хома молча протянул ему на ладошке щепотку семечек. Суслик немедленно отправил их в рот.
— Ух ты! — воскликнул он. — До чего же вкусно!
Смеющиеся глаза Хомы красноречиво сказали ему о том, что Суслик и без того понял.
Потом лишь узнали они от грачей, что это удивительное растение называется — подсолнух. Есть, мол, такие благодатные места, где их как деревьев в лесу.
Вот бы туда попасть!
Как Хома и Суслик Барсука прогнали
Все знали, что Заяц-толстун жил в старой, заброшенной барсучьей норе.
Что с её прежним хозяином, стариканом Барсуком, случилось, никто не ведал. Ушёл куда-то, да так и не вернулся. Говорят, его Волк сцапал. Нора вдруг освободилась и долго простояла пустой — дня два. Заяц её тогда и занял.
Вообще-то зайцы в норах не живут. Наверно, копать лень. А свободную разве найдёшь? А тут такое счастье Зайцу привалило! Даром что косой, а углядел. Век уже в ней живёт — года полтора.
Никто его этим не попрекает. Разве что Лиса злится. Норного Зайца труднее поймать. Даже невозможно!
И вдруг осенью в их краях молодой и наглый Барсук появился. Бахвалится, что он родственник того самого Барсука, который здесь раньше обитал.
— Я его старший брат, — говорит.
Это старикана-то Барсука старший брат? Вот проходимец! Высмотрел, что нора явно барсучья. И давай плести несусветное, чтобы ею завладеть. То он, видишь ли, старший брат, то он якобы дарственную на нору имеет.
— Покажи, — потребовал Заяц-толстун.
Барсук и показал — сильную когтистую лапу.
— Такими когтищами можешь себе другую нору откопать! — осуждающе сказал Хома, гостивший у Зайца.
— Зачем? — засмеялся Барсук. — Когда готовая есть.
Лиса мимо шла, сразу его поддержала:
— Не положено, чтобы Заяц в норе жил!
Но главное, сам Барсук напирал на то, что он — барсук.
Это был сильный довод. Никак не оспоришь. Барсук? Барсук! Нора — барсучья? Барсучья! Тогда и иди, Заяц, вон!
