Волшебный горшочек Гийядина - [16]

– …едва они пропали из виду, я развернулся и побежал из этого сада так, будто сам правитель нашей страны гнался за мной с ветрами и землетрясениями в стиснутых в гневе кулаках. Старый Селим, может, и выжил из ума, но сообразить, что если калиф узнает, что кто-то его видел, когда он колдовал… Или, если быть совсем точным, что я его видел, когда он колдовал… На это мозгов у меня еще хватило. По правде, я думал, что, если даже он найдет цветы, то всё равно не узнает, кто их тут уронил…

Сумбурный рассказ сулейманина на этом месте уныло сошел на нет.

– Не расстраивайся, Селим, – утешающее похлопала его по плечу Серафима. – Мы тут тоже много чего думали… даже еще час назад… не ты один…

– А розы… какого они были цвета? – смущенно поинтересовалась принцесса из-за спины Охотника.

– Алые как летний закат… янтарные точно финиковый мед… – с готовностью принялся перечислять сулейманин, полуприкрыв блаженно глаза, – были бежевые словно топленое молоко… белые, подобно крыльям гордого лебедя… бордовые, будто терпкое вино Тарабарской страны… розовые, что твои ланиты, о волшебная гурия северных садов рая…

– Как красиво… – мечтательно вздохнула Эссельте. – А как они, наверное, пахли… аж голова кругом пошла… Я так люблю розы!.. Спасибо…

– Был рад осветить ваш пасмурный день скромным теплом моего сердца… – галантно взмахнул факелом и потупился Селим.

– И калифского цветника, – с присущей ей любовью к истине в самые неподходящие моменты, автоматически добавила царевна.

Пройдя еще несколько шагов, беглецы остановились перед новой развилкой. Одна ветка коридора шла прямо и вперед, другая – налево и вверх.

– Куда идем? – спросила зачем-то у товарищей по несчастью Серафима, словно те без нее ходили этими кротовыми тропами каждый день по три раза.

Селим и Абуджалиль озадачились вопросом всерьез.

Один – скрестив руки на груди, другой – зажав в щепоти подбородок, принялись они тщательно и подробно обсуждать, куда бы могли привести оба этих коридора.

– Мы вышли со склада, прошли сначала так, потом так, затем свернули сюда и сюда, значит, этот идет в сторону овального бассейна, а правый – к зимнему дворцу, – изображая руками план дворцового комплекса Амн-аль-Хассов, горячо убеждал собеседника стражник.

– Нет, мы там повернули не сюда, а слегка туда, значит, этот ход должен вести к беседке Успокоения, а правый – в гарем… – не уступал юный волшебник.

– В гарем?.. – вспыхнули неземным огнем очи Охотника.

– …а, значит, нам там делать нечего, – с тайным вздохом томной грусти подытожил выпускник кафедры удовольствий.

– Ты, Абуджалиль, за себя говори, – сурово проворчал Селим, но настаивать не стал, а вместо этого передал с поклоном факел Серафиме, пристроился бок о бок с молодым специалистом, поставил в воздухе высвободившуюся ладонь стеночкой у своей груди, и снова начал:

– Смотри, о неразумный вьюноша. Склад у нас здесь. Когда мы вышли из того ответвления, главный тоннель шел вот так…

В конце концов старому служаке удалось убедить всех, включая себя, что если пойти по правому коридору, то пройдут они сначала мимо зимнего дворца, потом – под площадью ста фонтанов – и, в конце концов, выйдут прямиком за территорию обширного как город дворцового комплекса.

– …и окажемся в какой-нибудь лавке, караван-сарае или доме – да какая разница, где!.. Нам лишь бы выбраться отсюда, а там – ищи песчинку в пустыне! – закончил старый стражник на оптимистической ноте речь в защиту своей версии их дальнейшего маршрута, и Абуджалиль сдался.

– Хорошо, хорошо, Селим-ага, – покорно вскинул он ладони и замотал головой в знак капитуляции. – Вы служите тут раз в сорок дольше меня. Наверное, вам виднее.

– Естественно, мне виднее, – самодовольно усмехнулся служитель порядка, забрал догорающий и неистово чадящий факел из рук Сеньки и важно, будто выиграл не спор, а битву, возглавил нестройную процессию.

К несчастью, очень скоро выяснилось, что победа Охотника была пиррова – коридор, на который возлагалось столько надежд, обрывался пыльным тупиком метров через триста.

Даже по самым оптимистичным предположениям Селима для того, чтобы хотя бы добраться до дворцовой стены, нужно было пройти расстояние раза в три большее.

– Возвращаемся и идем к тому коридору? – царевна обвела взглядом разочарованные лица туземных советников.

Селим выглядел так, словно его радужные теории побега провалил не какой-то безликий подземный ход, а его самый лучший друг.

– Возвращаемся… – подавленно выдавил он, протягивая волшебнику дотлевающий черно-оранжевым факел.

– Погодите, а, может, это не тупик, а еще одна потайная дверь? – пришла в голову Эссельте не слишком оригинальная, но весьма своевременная мысль. – И стоит ее открыть?

– Зачем, о прелестная гурия? – недоуменно уставился на нее стражник. – Чтобы нас увидели?

– Селим, сейчас ночь, все спят, кто там нас увидит! А мы заодно убедимся, что идем… то есть, шли… в правильном направлении!

– Д-да?..

Сулеймане переглянулись, посмотрели на Серафиму и, получив одобрение этого плана действий за неимением лучшего, взялись за дело.

Факел, как символ мужского лидерства их маленького отряда, снова поменял руки, а освободившиеся пальцы юного чародея взялись за ставшее уже привычным дело постукивания и пошлепывания камней в поисках «ключа».