Волшебный дом - [13]

— Сейчас ее нет дома, так что я не могу ответить вам определенно. Но думаю, мы оба смогли бы заехать.

Бедную Мидж действительно завалили работой.

— Это было бы превосходно. Я вам дам телефон конторы «Огборн, Пакридж и Кенби», и вы сможете сами договориться о встрече. Касательно вашего прежнего предложения о покупке, думаю, мистер Огборн окажется более сговорчивым, хотя может и не пойти на предложенную вами сумму. Тем не менее, желаю вам удачи.

Я записал телефон, и мы распрощались. Наверное, я был несколько ошеломлен, возвращаясь в кухню, потому что сел и какое-то время молча смотрел в миску, не понимая, что за чертовщина происходит. Но сюрпризы этого утра еще не кончились.

Примерно через час раздался следующий звонок. Мидж еще не вернулась, и я размышлял, звонить или нет в агентство, чтобы сообщить новость. Все еще раздумывая, уже в джинсах и сером свитере, я сидел за кухонным столом и на обрывке бумаги прикидывал затраты, а передо мной, прислоненный к бутылке с молоком, стоял перечень изъянов в Грэмери, которые необходимо устранить (вроде огромной трещины от пола до потолка в спальне). Заткнув карандаш за ухо, я снова подошел к телефону, все еще бормоча цифры.

— Майк? Это Боб.

Боб — это музыкальный менеджер (для рок-групп и прочих в этом роде), мы друзья и хорошо ладим. Раньше мы все вместе проводили время, но девушка досталась мне. К счастью, у Боба нет жилки ревности.

— Привет, Боб. Что у тебя на уме?

— Да так, ерунда Ты на следующей неделе занят?

— Могу найти свободное время.

— Я имею в виду всю неделю. Эверлис снова в городе.

— Новое воссоединение?

— Да, это всегда срабатывает. Элберт набирает группу сопровождения и интересуется, свободен ли ты.

— Ты шутишь?

— Когда я так шутил?

— Шутил. Я могу порвать все остальные обязательства.

— Ты знаком с их манерой?

— Они немножко не в моем стиле, но в целом я представляю, что к чему, а Элберт поправит, если что-то не так.

— Великолепно. Между прочим, это золотая жила.

Третий звонок. Третье знамение.

Обговорив детали и пообещав встретиться с Бобом в самое ближайшее время для «окончательного решения» (что на языке музыкантов означает совместную выпивку), я повесил трубку и, покачивая головой, вернулся на кухню. Забавный денек! Теперь у меня не оставалось причин не покупать коттедж, и я не совсем понимал свое отношение к этому. Тем не менее я улыбнулся, представив лицо Мидж, когда сообщу ей новости.

Огборн

Мы отправились в Бэнбери утром следующего дня. Когда Мидж вернулась из агентства и я рассказал ей о двух телефонных звонках, то поразился ее реакции — она только улыбнулась, словно подобный поворот не явился для нее такой уж неожиданностью. Мидж обвила мне руками шею, поцеловала в нос и загадочно произнесла:

— Так и должно было случиться.

Отказавшись от предложенных ей дурацких работ (ее клиентом был магазин детских товаров, поставка всякой всячины для детей разного возраста, от малышей до тинэйджеров), она поздно вечером сделала наброски всех трех плакатов, а еще днем я позвонил Огборну и договорился, что мы приедем к нему в контору к 10.30 на следующее утро. Он сказал, что будет рад видеть нас обоих.

Поездка означала, что у Мидж для работы полдня пропало, но она уже настроилась работать день и ночь всю оставшуюся неделю и выходные, чтобы к понедельнику все закончить. Агентству требовались иллюстрации к этому сроку, чтобы можно было их сфотографировать, отретушировать и на неделе показать заказчикам. Как и почти все в искусстве, картины могли сразу же счесть совершенно превосходными или никуда не годными. Ради Мидж, я молился за первый вариант.

Бэнбери оказался одним из процветающих торговых городков, гораздо более очаровательным, чем деревня Кентрип, — узкие улочки, деревянные домики и забегаловки, нависающие готические фронтоны и лавки со стрельчатыми окнами. Сразу за оживленной рыночной площадью находился маленький крытый торговый павильон современного вида, но даже он умудрялся не нарушать гармонию с более старыми домами вокруг. На площади по-деловому суетился народ, что оживило нас после раннего вставания и долгой поездки. Контору фирмы «Огборн, Пакридж и Кенби» мы нашли в уединенном, вымощенном камнем тупичке, где на фундаментах с перилами по плечо террасами возвышались здания из старого красного кирпича, и к каждой входной двери вела лестница с площадкой. Внутри контора выглядела сравнительно просто, функционально и без претензий, солидно, но безлико. И в мистере Огборне тоже не было претензий, хотя определенно просматривалось старомодное достоинство и характер человека, не так далеко отошедшего от диккенсовских персонажей. Было нелегко определить его возраст, но явно ему было где-то между шестьюдесятью и восьмьюдесятью.

Мистер Огборн отличался изысканными, хотя и несколько витиеватыми манерами, чуть сгорбленной осанкой, худощавым сложением. На бесстыдно выпирающий вперед нос были водружены очки в золотистой оправе, а глаза с одутловатыми, почти нависающими веками были светлого-светлого серого цвета, какого я ни у кого не встречал. Но нельзя сказать, что в них начисто отсутствовала доброта.