Волшебный дар - [9]

Шокальский негромко пробормотал польское ругательство и взглянул на Томашевскую. Та пожала плечами.

Комиссар не обернулся и в этот раз, только спросил:

— Что там произошло?

Дронго подробно рассказал о случившемся.

— Похоже, настало время заглянуть к моему клиенту, — сказал комиссар, тяжело поднимаясь. — Пойду пообщаюсь с этим прохвостом Карнейро, который втянул меня в авантюру европейского масштаба.

Медленным шагом Брюлей покинул зал. Шокальский даже не посмотрел в его сторону. Он что-то быстро говорил пани Томашевской. Та молча слушала. Англичанин посмотрел на часы и встал, затем неспешно вышел из зала. Дронго услышал его негромкий голос из холла:

— Мои вещи уже в автомобиле?

— Да, мистер Райт, — ответил ему портье, — мы уложили ваш багаж в салон автомобиля. Вот ваши ключи, мистер Райт. И копия счета.

— Спасибо. — Англичанин, по всей видимости, уезжал.

Дронго в который раз подумал о своеобразии национальных традиций. Мистер Райт пришел сюда, чтобы выкурить любимую сигару. Он мог сделать это в салоне своего автомобиля, но предпочел спокойно завершить ужин и, пока будут грузить его багаж, пройти в зал, где можно не торопясь покурить. Такой невероятный характер. Или для англичанина подобное в порядке вещей?

Дронго, улыбнувшись, поднялся со своего места. И в этот момент услышал, как Шокальский сказал Томашевской:

— Тогда мы его уберем, Илона.

Дронго сделал вид, что не понял этой фразы, произнесенной по-польски. Не оборачиваясь, он вышел из зала.

«Очаровательная напарница Шокальского, похоже, способна отравить или пристрелить любого нужного „клиента“, — подумал Дронго. — Выходит, пан Шокальский привез с собой профессионального „ликвидатора“? Но почему тогда Фармер так испугался? Ведь по логике вещей ни он, ни кто-либо другой не должен был бы знать напарницу Шокальского. А если он ее знает, то где и когда они успели познакомиться? Неужели именно такую опасность имел в виду Карнейро, когда поехал в Париж за комиссаром Брюлеем? Или есть еще другая опасность?»

Выйдя в холл, Дронго увидел, что невозмутимый англичанин усаживается в автомобиль и медленно отъезжает от гостиницы. Отель «Меридиан», как и любой другой отель высшего класса, проектировался с участием известных дизайнеров, архитекторов, которые не оставляют без внимания ни одну мелочь. Подъездные пути к отелю были устроены в виде живописных террас. Автомобили, прибывавшие сюда, поднимались по кругу — своеобразному серпантину, чтобы припарковаться или непосредственно рядом со входом, или поблизости — на террасах. По границам террас росли карликовые деревья и красиво цветущие кустарники, посаженные с таким расчетом, чтобы оттенять нижние парковки от верхних.

Дронго подумал, что англичанам в континентальной Европе приходится нелегко. Привычка к левостороннему автомобильному движению вместо принятого на европейских дорогах правостороннего могла бы привести к многочисленным авариям, если бы не известная пунктуальность и добросовестность жителей Туманного Альбиона. Это нация людей, которые не любят нарушать правила, в том числе и дорожного движения.

Когда англичанин уехал, Дронго подошел к портье:

— Вчера приехали мои друзья из Варшавы. Вы не назовете мне номер, в котором они остановились?

— Вы ошибаетесь, сеньор. Два номера, — улыбнулся портье, немолодой человек лет пятидесяти, — они занимают два соседних номера на третьем этаже. Рядом с вашим. Нужно им что-то передать? Кажется, я видел, как они прошли в зал перед гриль-рестораном. Разве вы их там не заметили?

«Какой глазастый портье», — разочарованно подумал Дронго.

— Наверное, я не обратил внимания, — пробормотал он.

— Да, — улыбнулся портье, — меня все спрашивают об этой паре. Многие считают, что они муж и жена. Но я думаю, что всех интересует скорее женщина, чем мужчина.

— И многие о них спрашивали? — насторожился Дронго.

— Многие, — уклонился от прямого ответа портье.

«Какой молодец, — восхитился Дронго, — настоящий сукин сын!»

Он достал пятидесятидолларовую бумажку.

— В нашей стране любят другие зеленые деньги, — очень тихо сообщил портье, — мы перешли на евро.

— Зеленые деньги? — не понял Дронго. Обычно «зелеными» называли доллары. И вдруг он догадался. И расхохотался. Конечно, зеленые! Цвета купюр достоинством в сто евро. Он заменил бумажку.

— Эта мне больше нравится, — доверительно сообщил портье, принимая деньги. — Кроме вас этой парой интересовались адвокат Карнейро, наш французский гость мсье Брюлей, сеньор Сарычев, мистер Фармер.

— Интересный список, — пробормотал Дронго, — надеюсь, что, когда вам кто-нибудь заплатит еще одну бумажку такого цвета, вы забудете назвать ему мое имя.

— Лучше получить ее немедленно, чтобы я его сразу забыл, — сообщил довольный портье.

«Как он мне нравится!» — в который раз восхитился Дронго, доставая вторую купюру.

— Как вас зовут? Вы португалец?

— Мои предки — выходцы с Азорских островов, — улыбнулся смуглый портье, уже предвкушая вторую бумажку, — меня зовут Жозе Монтейру.

— Вы очень сообразительный человек, — качая головой, сказал Дронго, — но я думаю, что вторую купюру мне лучше оставить у себя. Ведь вы наверняка расскажете обо мне, когда получите следующую.