Волшебный бумеранг - [41]

— Рагуши! — печально проговорил отец. — Зачем ты так много пьешь?

— Потому что я вижу беду, которой пока никто не видит. Не тот разум мы передали сюда, не тот, который нужно! Мы не очистили его от страшных пороков. Мы не вынули из него змеиного яйца…

— Тебе надо выспаться, друг…

— Слушай… Слушай, Ечука!.. Я ношу в себе огромную скорбь вселенной… И прячу ее вот здесь — он ударил себя ладонью по широкой груди… — Вот здесь!.. Даже тогда, когда смеюсь. И тогда, когда пью… Фаэтон так много прожил, что можно было бы понять, в чем недостаток нашего разума. А разве мы поняли это?… Мы убийцы, Ечука! Не утешай себя — ты тоже убийца. Тебе кажется, что ты создаешь и выращиваешь разум. А на самом деле ты выращиваешь силу, которая уничтожит все живое на Земле. Ты смотрел вниз, когда мы летели через пустыню? Вот такой когда-нибудь будет вся Земля…

— Разве это сделали земляне? Это сделал твой верховный по велению Бессмертного.

Рагуши откинул назад голову. Скафандр звякнул, ударившись о деревянную спинку кресла.

— Ха-ха-ха!.. А ты думаешь, что они когда-нибудь не создадут себе вот такого Бессмертного? Еще, может быть, на каждом материке возникнет свой… Эти-то «верховные» и «единые» и начнут между собой борьбу за то, кого считать настоящим единым… Это же и есть то змеиное яйцо, о котором я говорил! Мы его бросили на Землю. Мы, Ечука!.. Сначала нужно было изменить природу собственного разума, а потом распространять его на разные планеты. Рядом с великим в нем живет мелкое, ничтожное, И эта муть иногда побеждает даже разум гения. Гений перестает быть гением в то мгновение, когда пожелает, чтобы другие люди считали его богом. Но, к сожалению, мы этого не замечаем. А если и замечаем, то почему-то очень легко соглашаемся с тем, что он имеет на это право… И склоняем перед ним колени…

— Разве Материк Свободы склонил колени перед Бессмертным?…

— Поэтому я и говорю о нашей незрелости… На одном полюсе — властолюбие, на другом — свободолюбие… Эти два полюса раздирают планету. И все может кончиться страшной катастрофой — они разорвут ее на куски!.. — Рагуши выпрямился, поднялся и шагнул к Ечуке. — А может, так нужно?… Может, это всемогущая материя сама подбросила нам вот эти два полюса? Может, материя играет в познание самой себя?… И люди ей нужны, как нам бактерии для брожения?… Только разум дошел до ее глубочайших тайн, и она кричит: хватит! Начнем, уважаемые, все сначала… И с помощью своей игрушки — того же самого человеческого разума — разрушает, созданное на протяжении миллиардов оборотов. Так точно, как человеческое дитя ломает игрушечные домики, вылепленные из песка. Разрушает, чтобы начать снова, где-то уже в ином месте…

Ечука-отец сдержанно улыбнулся.

— Дружище мой, Рагуши! В твоих соображениях есть немало справедливого. Но ты мыслишь масштабами одной или двух планет, а вовсе не масштабами вселенной. Разум возник не сегодня и не вчера. Он так же вечен, как и материя. Как пространство, время и лучевая энергия… В бесконечной вселенной бесконечное количество разумных миров. И я уверен, что они общаются между собой. Так же, как общаются звезды, посылая лучи друг другу. Но не каждая планета находит в себе силы присоединиться к этому безграничному разуму. Так же, как не каждое зернышко, брошенное в почву, дает добрые всходы и рождает прекрасные цветы. На тысячу зернышек какая-нибудь сотня может и погибнуть. И может, это будет наш Фаэтон…

— Значит, ты тоже об этом думаешь?! — с тревогой воскликнул Рагуши.

— Об этом нельзя не думать. Об этом думает каждый мыслящий фаэтонец. Это и заставляет ученых Материка Свободы искать в нашей Галактике новые планеты, где можно привить разум… На Фаэтоне сложилось необычайно тяжелое положение. Нависла угроза над самим его существованием. Мы, фаэтонцы, своевременно не поняли, какую смертельную отраву прячет в себе то змеиное яйцо, о котором ты говорил. И если действительно с нашим Фаэтоном случится беда… Если он обречен на гибель… — Ечука-отец закрыл глаза и долго молчал. Лицо его болезненно передернулось. — Тяжело, дружище, об этом говорить! Но разум только тогда разум, если он умеет смотреть правде в глаза… По сути, это вещи одного порядка — Разум и Правда… Так вот… Те планеты, где мы сеем зерна разума, где он когда-нибудь разовьется и преодолеет все преграды…

А я верю в эту победу. Верю, дорогой мой скептик!.. Если бы я в это не верил, я бы отдал предпочтение другим существам, а не человеку… Так вот, этот могучий разум и сумеет понять причины, которые привели наш Фаэтон к гибели. Человечество учится на трагических катастрофах так же, как ребенок на собственных синяках и царапинах. Гибнут народы, гибнут планеты, но не гибнет Материя, Мать разума… И может быть, именно земляне станут тем звеном, которое присоединит к разуму вселенной нашу солнечную систему. А материя, она не играет с нашим разумом. Она лишь сырье для его создания…

— Тогда что же такое вселенная? — растерянно спросил Рагуши. Его глаза уже отрезвели. — Как же ты понимаешь вселенную?…

— Вселенная… Вселенная — это вместилище разума. Разве наш организм со всеми его сложными органами существует не для жизни мозга? Ведь в наших клетках тоже сокрыты целые миры — миры молекул, атомов… Вот так и составные части вселенной… Наш Фаэтон — даже не клетка в жизни вселенной. Даже не атом, а что-то меньшее, значительно меньшее… И если ему суждено погибнуть, все равно можно считать, что он свое совершил. Он бросил зернышко разума на другие планеты. — Отец положил руку на плечо Рагуши. — И ты, мой друг, честно послужил этому делу… Поэтому-то имеешь право считать, что жизнь свою прожил не зря.