Волшебные миры Хаяо Миядзаки - [97]

Поньо решает вернуться к Соскэ и вызывает гигантские волны цунами. Она бежит прямо по волнам, а вокруг играет грохочущая музыка, напоминающая «Полет валькирий» Вагнера. Вскоре Поньо замечает Соскэ и Рису, мчащихся на машине к дому по залитой водой прибрежной дороге, и бежит за ними, как какой-нибудь маниакальный ребенок-сталкер, а ее рыжие волосы и красное платье развеваются над волнами, угрожающими поглотить маленькую машинку. Риса останавливается у дома, и последняя гигантская волна выносит Поньо почти к ним на дорогу. Поньо мчится к напуганному Соскэ и, пока бежит, превращается из девочки в существо, похожее одновременно на рыбу и птицу, а потом снова в девочку как раз перед тем, как прыгнуть в объятия ошеломленному Соскэ.

Мы смотрим на события глазами Соскэ – он напуган и взволнован. Гигантские волны создают визуальный перепад высот, а грохочущая музыка ему вторит. Невероятное мастерство Поньо в беге по волнам – то, чему дети могли бы только позавидовать, зато в глазах взрослых преследование Поньо выглядит вызывающим тревогу и настойчивым. Ее превращение вызывает не меньшее беспокойство, и Соскэ с мамой оказываются сбиты с толку.

Преображение Поньо говорит о ее магических способностях, которые в предыдущей сцене она применила, чтобы избавиться от обездвиживающего заклинания отца.

В сцене, где она снова встречается с Соскэ, она, кажется, уже самостоятельно отвечает за свое превращение и желает быть человеком, чтобы Соскэ ее принял. Но само преображение наводит на мысль и о более древних эволюционных изменениях, потому что Поньо из рыбы превращается в птицеподобное существо, а затем становится человеком и таким образом имитирует чрезвычайно ускоренный процесс эволюции живых существ в человека. Эта неявная отсылка к эволюции предвосхищает другую замечательную сцену, когда сама земля возвращается в девонский период.

Однако перед этим всеобъемлющим событием Миядзаки вставляет очаровательную интерлюдию, в которой Риса и Соскэ знакомят Поньо с Японией двадцать первого века. Здесь мы видим более скромную магию Миядзаки – способность находить очарование в обыденном. Потому что, в отличие от «Бури» или, например, «Русалочки», сверхъестественное повествование «Поньо» встроено прямо в современную жизнь, знакомую зрителям.

Режиссер показывает нам обыкновенное домашнее хозяйство глазами маленьких детей. Мы наблюдаем, как Соскэ с гордостью объясняет своей гостье из другого мира человеческие технологии, пока они ждут, затаив дыхание, когда в кране появится вода, и восхищаются чудесной способности сухой лапши рамэн становиться мягкой и вкусной. Подчеркивая подобные прозаические моменты, Миядзаки передает детское восприятие мира и неявно побуждает ценить чудеса обычной жизни.

Внезапно фокус внимания смещается на Коити, отца Соскэ, до тех пор практически не участвовавшего в сюжете, за исключением сцены, где он не может вернуться домой из-за работы, чем вызывает у Рисы истерику. Как и Фудзимото, Коити связан с морем – он капитан корабля «Коганэимару», вероятно, рыболовецкого траулера, хотя мы не видим, чтобы экипаж что-то ловил. Вместо этого в ловушку пойман сам корабль – над ним возвышается цунами, вызванное чарами Поньо. Растерянный экипаж вдруг видит впереди незнакомый освещенный берег. Они задаются вопросом, не достигли ли они каким-то образом Америки, и хотят направиться к берегу, но внезапно у них останавливается двигатель. Моряки понимают, что перед ними не береговая линия, а огромная стена воды, поддерживающая огромное скопление кораблей, стоящих друг на друге, – «кладбище кораблей», как говорит один член экипажа. Играет волнующая музыка, а мы рассматриваем «кладбище» под огромной искаженной луной, угрожающе парящей над застрявшими кораблями.

В этот ужасный момент происходит чудо. Приближается огромная цветная волна и превращается в фигуру лежащей на спине гигантской красивой женщины, которая проплывает мимо корабля и каким-то образом запускает двигатели. Фигура продолжает двигаться по воде, по-видимому, запуская и другие корабли, а затем поднимается к луне, оставляя за собой в темном небе разноцветный след. Вскоре мы узнаем, что эта красивая женщина – мать Поньо, богиня моря по имени Гранмамарэ, которая направляется к Фудзимото. Изображение богини – переосмысленная Миядзаки «Офелия» Милле, но члены экипажа обращаются к фигуре не западной. Они благодарят Каннонсаму, бодхисаттву-спасительницу из традиционного буддизма.

Эта впечатляющая сцена завораживает и тревожит сразу на многих уровнях. В ней показан по-настоящему апокалиптический сценарий – скопление «мертвых» кораблей и надвигающееся крушение «Коганэимару» под искаженной и тревожной луной. Более того, это конец света, с точки зрения напуганных взрослых мужчин. Еще более удивительно для фильма Миядзаки то, что катастрофа разрешилась сама собой, не по воле человека, а благодаря божественному вмешательству бодхисаттвы.

Эта сцена предполагает новообретенную пассивность персонажей Миядзаки и необычную для них опору на традиционную религию. Кроме того, она отчетливо указывает на крах патриархальной власти, уже обозначенный восстанием Поньо против отца. К этому моменту Поньо уже превзошла отца в магических способностях и пренебрегла его властью. Миядзаки добавляет еще одну сцену, в которой мы видим, как множество рыбок – сестричек Поньо кусают мостик Фудзимото, когда он стоит на волнах, напоминающих рыб, из-за чего комично падает в океан, который служил ему опорой. Поэтому не только Поньо, но и ее крошечные сестрички, не говоря уже о внушающей благоговение матери-богине, показывают, что основную динамику в этом фильме создает именно женская сила. На суше потрясающую женскую силу, контрастирующую с мужским бессилием, демонстрируют Риса и три старушки.