Волшебные чары - [26]

– Дима все выяснит, – пообещала ей Лада.

– Наташа! Вы же сами сказали, что никаких общих мероприятий «женсовета» в ближайшее время не намечается, тем более что вы, кроме Лады, ни с кем особо и не дружите, – напомнила я ей. – Так что большого количества звонков не будет. После нашего отъезда «жучок», естественно, будет «молчать», как и ваш сотовый телефон, который вы временно выключите.

– А как я буду мужу звонить? – возмутилась она.

– Понадобится вам позвонить, тогда и включите телефон, а потом выключите, – объяснила я ей.

– Господи! Какие сложности, – вздохнула она.

– Так вот, при таком «режиме молчания» Некто обязательно заинтересуется – куда это вы делись, – и как-то себя проявит. А поскольку, как мы знаем, гад он весьма изобретательный, он постарается придумать что-нибудь такое, что не вызовет подозрений – не верю я, что он не понимает или не знает, с кем связался! Так что возможны звонки от портнихи, от парикмахерши и так далее. Тут Дмитрию действительно нужно будет постараться отсеять все лишнее, чтобы добраться до истинного виновника этого переполоха.

– Да уж я постараюсь! – недобрым тоном пообещал Полянский. – Ведь на месте Наташи и Лада могла оказаться.

– Тогда зачем мне куда-то ехать? – воскликнула Наташа. – Просто посижу дома, никуда не буду выходить, не буду отвечать на звонки, а вы пока вычислите, кто меня, как зайца, травит!

– Если бы все было так просто, – хмыкнула я. – Есть такое понятие, как человеческий фактор. Например, кто-то небрежно так скажет вашему мужу: «Видел я недавно вашу жену. Что-то неважно она выглядит! У меня есть хороший врач, могу помочь». А ваш муж на это совершенно автоматически ответит: «Действительно, она приболела и сидит дома, но – ничего серьезного». Кстати, с таким же или подобным вопросом могут обратиться и к вашим родителям, к братьям с их женами или к племянникам – все предусмотреть невозможно, потому что есть тысячи способов ненавязчиво выяснить у человека то, что вас интересует. Вы уж мне поверьте как профессионалу – это же мой хлеб! И тогда Некто будет знать, что вы в Тарасове, но скрываетесь, и будет караулить вас, как кошка мышку. Или вы согласны всю оставшуюся жизнь безвылазно сидеть дома и собственной тени бояться? Да очень скоро вы просто с ума сойдете! И действительно отправитесь в дурдом! А так – я в этом абсолютно уверена – наш противник все равно узнает, что вы уехали, и – куда именно.

– А если он решит дождаться Наташиного возвращения? – спросила Лада. – Если он знает о том, как сильно она любит мужа, то ни за что не поверит, что она уехала надолго, – объяснила она. – Ну, сбежала…

– Вот-вот! – перебила ее я. – Ключевое слово – «сбежала»! Я, конечно, не психиатр, но психологом мне быть по должности необходимо.

– Расшифруй! – заинтересованным тоном попросила Надя.

– Ну, слушайте! Итак, узнав, что Наташи нет в городе, Некто решит, что она действительно сбежала. А почему обычно человек сбегает? А потому, что боится! Вот пусть и Некто считает, что Наташа боится новой встречи с этим молодым негодяем, который, в чем я не сомневаюсь, обязательно доложил своему нанимателю, какое неизгладимое впечатление он произвел на нее. Тут-то в человеке обычно и срабатывает охотничий инстинкт – догнать и добить ускользающую добычу, пока та не опомнилась или не забилась в какой-то уж очень дальний уголок. И тогда Некто направит по вашим следам все того же парня – зачем же исполнителя менять, если он почти добился успеха? Но там, где мы будем его поджидать, уже этот мерзавец станет мышкой, а мы с вами, Наташа, – кошками! И получит этот гаденыш за все свои «подвиги» сполна, так, что мало не покажется!

– Засада? – спросил Полянский.

– Она, родимая, – подтвердила я.

– А что? Очень толково придумано, – одобрил он.

Наташа же отвернулась и уставилась в окно – она напряженно обдумывала, соглашаться ей с моим планом или нет, а потом, сдаваясь, сказала:

– Хорошо! Когда и куда мы едем?

– Если билеты будут, завтра утром мы вылетаем в Сухуми, – ответила я.

– Билеты будут! – твердо пообещала Лада. – На первый же адлерский рейс.

– Но сядем не рядом друг с другом, – предупредила я ее. – Простите за нескромность, но личность я в Тарасове, пусть и в узком кругу, но известная, и совсем не нужно, чтобы мое имя связывали с Наташиным. А так – мы просто каждая сама по себе летели одним рейсом, и все. Сейчас о том, куда мы летим, знаем только мы четверо… – предупредила я.

– И я, – донеслось от двери. Это была Надя. – Не волнуйся, Наташа, я и за домом твоим прослежу, и Николая Николаевича голодным не оставлю.

– Что я ему скажу?! Как я ему все объясню?! – горестно воскликнула Наталья.

– Придумаем что-нибудь, – пообещала я.

– Да я никогда в жизни ему не врала! – Тут она впервые за все время нашего разговора запаниковала по-настоящему.

– Наташа, мы поговорим с ним вдвоем – я и ты. Бывают случаи, когда посторонний человек может объяснить все куда спокойнее и доходчивее, чем близкий, потому что его, по крайней мере, выслушают, а вот своего, родного, могут и на полуслове оборвать, не дав ему договорить, – успокоила я ее.

– Мужа моего ты не знаешь! – хмыкнула она. – Как же! Выслушает он постороннего человека – и оборвет не хуже, чем родного! С его-то характером! Да не будь он, как теперь принято говорить, крутым, так до сих пор в мастерах и ходил бы!