Волшебное седло - [19]
— Да вот пришёл вам помогать. Давайте ящик с патронами для пулемёта, и я отнесу его Горяну.
— Верно! Бери.
Трайче подхватил тяжёлый ящик и, обойдя деревню, двинулся прямо к дубам. Когда он добрался наконец до места, опять рявкнула пушка.
— Ложись! — крикнул ему Горян.
Трайче прыгнул в яму, откуда крестьяне вынимали раньше камень для строительства домов, и распластался там на животе. Снаряд разорвался среди деревьев, оставив после себя дымящуюся глубокую воронку. Трайче встал, отряхнулся и подтащил свой драгоценный ящик к Горяну.
— Вот что, Трайче. Ложись рядом со мной и не шевелись! — приказал ему Горян.
— А когда вы будете стрелять?
— Тебе же объясняли: когда немцы подойдут поближе, — недовольно проворчал помощник Горяна.
Наконец обстрел прекратился. Горян осторожно поднялся, прижался к дубу, осмотрелся и уточнил:
— Всё понятно. Коли обстрел кончился, значит, и немцы неподалёку.
Вдруг с другого края деревни затарахтели пулемётные очереди: тррр-кррр… тррр-кррр…
— Смотри-ка! — воскликнул помощник Горяна. — Второй пулемёт заработал! Может, всё-таки подождём маленько?
— Конечно. Пусть подойдут поближе, — решил Горян и объяснил Трайче: — С той стороны действуют Планинский и Огнен.
Снизу вверх, короткими перебежками, к деревне подбирались немцы. Все застыли в напряжённом ожидании.
— Ну что же ты не стреляешь? — нетерпеливо прошептал Трайче.
— Погоди, не мешай!
Когда немцы подошли так близко, что можно было разглядеть даже их лица, Горян крикнул во весь голос:
— Огонь!
А сам, припав к пулемёту, нажал гашетку. Над дубами пронеслась пронзительная переливчатая трель: тррр-кррр… тррр-кррр…
Дядя Ангеле, Федерико, Ламбе и другие партизаны тоже не дремали. Их гулкие винтовочные выстрелы и автоматные очереди вплетались в трескотню пулемёта.
Оставив на поле несколько убитых и раненых, немцы отошли назад. А Горян, словно обезумев, всё посылал им вслед очередь за очередью. Противно посвистывали пули, с веток деревьев слетали, медленно кружась, срезанные смертоносным огнём листья…
— Патроны кончаются! — закричал дядя Ангеле.
— Ах, чёрт! Трайче, беги за патронами! Быстро! — приказал Горян.
Трайче добрался до овражка и пополз к деревне, где были сложены ящики с боеприпасами. Там он схватил два ящика и ползком вернулся обратно. Один ящик он отдал дяде Ангеле, а второй решил дотащить до Горяна.
— Молодчина, Трайче! Настоящий герой! — похвалил его дядя Ангеле.
Не отвечая, Трайче поспешил к Горяну. Тот всё ещё не снимал руки с гашетки пулемёта. Трайче взглянул в сторону и тут же заметил, что к ним подбирается немец с гранатой в руке.
— Горян, справа немец! Граната!
Горян мгновенно повернул ствол пулемёта направо. Немец приподнялся, но было поздно. Не успев бросить гранату, он рухнул на землю и пронзительно выкрикнул:
— Ой, майн гот![12]
Граната выскользнула из его руки и взорвалась рядом.
Немцы отошли ещё дальше. Бой на время вроде бы утих. Но партизанам надо было готовиться к отражению очередной атаки. Трайче посмотрел на Горяна и спросил:
— Нужны ещё боеприпасы?
— Обязательно. Эти гады непременно припожалуют снова. Так что придётся тебе ещё немного потрудиться.
— Понятно, — односложно ответил Трайче и ползком вернулся к деревне.
Подхватив ещё два ящика, он потащил их к дубам. Снизу опять затрещали немецкие пулемёты. Трайче прижался к спасительной земле. Кругом свистели пули… Вдруг горсточка земли, будто брошенная чьей-то невидимой рукой, засыпала ему глаза. Трайче сразу же понял, что стреляют именно в него, и ещё плотнее прижался к земле. Ну просто врос в неё!
А тем временем Горян снова приник к пулемёту и бил теперь короткими, точными очередями. Ангеле, Федерико и другие партизаны тоже не отставали, стреляя из винтовок и автоматов.
Под прикрытием огня партизан Трайче живо дополз до Горяна, передал ему ящики с патронами и заметил, что нога у Горяна вся в крови. В ту же минуту кто-то громко охнул:
— Ах, чёрт побери!
Трайче оглянулся и увидел, что на земле, держась за грудь, лежит дядя Ламбе.
— Ну погодите, собаки! — разъярился Ангеле и метнул в немцев гранату.
Не успел отзвучать взрыв, как Горян скомандовал:
— Бросайте гранаты!
Оглушительный грохот потряс землю. И как бы в ответ, с другой стороны деревни тоже донеслись глухие разрывы. Один, второй, третий… десятый…
— А ну, ребята! В атаку! — вскочил Горян и бросился вперёд.
— Ура-а-а!.. — прокатилось под дубами.
Словно подхваченные вихрем, партизаны бросились вниз. Немцы, торопливо отстреливаясь, отошли и вскоре исчезли. Видимо не выдержав натиска партизан, они решили вернуться вниз, к шоссе.
Как раз в этот момент на левом фланге, где командовал батальоном Планинский, тоже грянуло могучее:
— Ура-а-а!.. Вперёд, товарищи!
Немцы и там дрогнули. Трескотня пулемётов, винтовочные выстрелы, разрывы гранат — весь этот беспорядочный гул катился теперь к шоссе, медленно затихая вдали… На какое-то время в лесу воцарилась насторожённая тишина.
Но немцы не успокоились: снова стали обстреливать из долины деревню. Первый зажигательный снаряд попал в сарай с соломой. Сначала повалил густой чёрный дым, потом над сараем заполыхало красновато-жёлтое пламя. Другой снаряд угодил прямо в соломенную крышу одного из домов. И этот дом охватило жадное пламя. Потом разорвался третий снаряд, четвёртый, пятый… Высокие, дрожащие огненные языки пламени взвивались над вымершей деревней, а кругом валил густой, чёрный дым… Мацково горело…
