Волшебное очарование Монтаны - [6]
Остин ощутил, как его обволакивает атмосфера ненавязчивого дружелюбия, как будто и боль, и страхи остались за порогом дома. При виде старинных газовых светильников, дорогих зеркал, буфетов с богатой резьбой, покрытых парчой диванов и стульев в викторианском стиле у него возникло чувство, будто он попал в иной мир, в иное время.
— Ты не коллекционер? — спросил доктор.
— О нет. Я слабо разбираюсь в антиквариате. Доктор впихнул Остина в смотровую и похлопал по белому столу, крытому бумажной простыней.
— Прежде всего скинь штаны.
— Разумеется, — ответил Остин и снял джинсы. Оставшись в боксерских трусах, он лег на стол для осмотров и вытянул поврежденную ногу.
— Дробь? — спросил доктор, всматриваясь в рану то сквозь, то поверх очков с бифокальными линзами.
— О да, сэр.
Доктор хмыкнул, а потом расхохотался так, что его обширный живот заходил ходуном.
— Эй, парень, ты мог бы вытащить эту дрянь пинцетом без моей помощи.
Остин уставился на него в изумлении.
— А вдруг заражение? И потом, мне нужно… болеутоляющее.
— Болеутоляющее? — переспросил доктор, выпучив и без того круглые карие глаза.
— Да, сэр. Демерол. Перкодан. Когда мне оперировали колено, то давали демерол.
— Оперировали колено? — вновь переспросил доктор, продолжая таращиться на Остина.
— Да, сэр. Разрыв связки. Травма при катании на лыжах.
Доктор хмыкнул, развернулся и молча вышел. Остин слышал, как он прошагал тяжелой гулкой поступью по коридору. До ушей Остина донесся звон стекла, хлопок дверцы шкафа. Доктор не заставил себя ждать.
— Вот «Дикий турок», — заявил он, подняв бутылку. — Вот «Черный Джек». Чем не болеутоляющее? — Он до краев наполнил два стакана. — Тебе достанется «Дикий турок». Я не трачу свою лучшую выпивку на пациентов. Опрокинь это внутрь, сынок, и я возьмусь за работу.
Остин не смог скрыть недоверчивую улыбку.
— Вы шутите.
— Прекрасно, — промолвил доктор, пожав плечами, и потянулся за стаканом Остина, — будь по-твоему. Хорошей выпивке незачем пропадать.
— А как насчет демерола?
— У меня его нет.
Остин глубоко вздохнул, выхватил виски из рук доктора и осушил стакан единым духом.
— Так-то лучше, — улыбнулся доктор и поставил стаканы на металлический столик на колесиках возле стола для осмотров.
Затем он уложил Остина на спину. Натянул перчатки, достал стерильные инструменты, склонился над ногой Остина и стал с осторожностью промывать рану и извлекать дробинки.
Его осторожность и стремление не причинить лишнюю боль тронули Остина до глубины души.
— Кто подстрелил тебя, сынок?
— Я предпочел бы не говорить.
— Не волнуйся. Хоть ты и новичок здесь, но ты мне по сердцу. Я ничего не скажу тебе во вред.
— Это была… женщина.
— Женщина? Ха! — взревел он. — Единственная чокнутая в этих местах, которая сначала стреляет, а потом спрашивает, — это Аделаида Скай, но она мертва.
— Тогда это кто-то из ее семейства.
Доктор выпрямился, зажав в пинцете дробинку.
— Моника? А что ты натворил?
— Мне стыдно признаться, — стушевался Остин, закатив глаза.
— Судя по тому, как ты покраснел, думаю, ты разделяешь мое мнение, что она — самая миленькая женщина в этом городе, а возможно, и во всей Монтане. Правда, я повидал не так уж много мест.
— Зато я повидал немало и еще не встречал такой, как она, — кивнул Остин.
— Уверен, что Моника нигде бы не затерялась. Она неповторима.
— И не только внешностью. — Опершись на локти, чтобы увидеть реакцию доктора, Остин выпалил:
— Она даже не взглянула, кто я такой. Она просто… выстрелила в меня!
— Тогда это точно Моника! — захохотал доктор.
— У нее не в порядке с головой?
— Местные говорят, что она чокнутая. Дескать, тронулась рассудком.
— Это правда?
— Я бы так не сказал. А как по-твоему? Остин опустил глаза на свою окровавленную ногу.
— Откровенно говоря, если бы я был женщиной и жил в глуши, как она, то я бы тоже, наверное, одичал. Она сказала, что недавно умерла ее бабушка.
— Это правда. Ада была замечательной женщиной. В свое время она была красавицей, — задумчиво промолвил доктор. — Долгие годы Ада страдала от эмфиземы. Она умерла в середине девяностых, а появилась здесь семнадцатилетней невестой Фостера Ская в двадцать восьмом. Я помню, как еще ребенком думал, что Ада — это мой идеал женщины. Она была ангелом. Клянусь, что ее смерть для меня так же болезненна, как и для Моники.
По тому, как говорил доктор об Аделаиде Скай, Остин сделал вывод, что старик был влюблен в нее.
— Ужасно, но я наступил на ее могилу.
— Не стоит сокрушаться.
— То есть?
— Перед смертью Ада в точности указала Монике, где и как ее похоронить. Иногда она совершала глупости, и это была одна из таковых. Она настояла, чтобы ее погребли прямо посредине двора перед домом. Чтобы «по-прежнему во всем участвовать», по ее словам. Ада очень любила людей…
— Но у меня сложилось впечатление, что Моника желает вести жизнь отшельницы.
— Это Роза, ее мать, научила ее ненавидеть все, что движется на двух ногах. У Розы вся жизнь пошла наперекосяк. Она не смогла простить своему отцу, что он ее бросил, а отцу Моники — что тот ворвался в ее жизнь, обольстил, а потом исчез. — Доктор вынул последнюю дробинку из ноги Остина, приложил к ране тампон и обмотал ногу марлей.
Фоторепортер Морин Макдональд отправилась в Техас на ранчо, доставшееся ей по наследству, полная решимости покорить этот суровый и дикий край. Она не боялась опасностей, но не могла предположить, сколь ожесточенной окажется борьба за ее сердце, разгоревшаяся между двумя отважными мужчинами Брендоном Уильямсом, миллионером-нефтепромышленником, готовым пожертвовать всем ради любви, и Александром Котреллом, человеком, не останавливающимся ни перед чем ради достижения своей цели Морин предстояло сделать выбор — и оказаться во власти неистового чувства, способного изменить всю ее жизнь…
Когда к Лили Митчелл и Зейну Макалистеру пришла любовь, они были еще почти детьми — чистыми, невинными, уверенными, что жизнь прекрасна. Увы, у чувства, связавшего дочь археолога-авантюриста и сына торговца драгоценностями, будущего быть не могло. Прошли годы, дети повзрослели, от первой любви остались лишь мучительно-сладкие воспоминания. Однако судьба вновь сводит Лили и Зейна, и вновь бросаются они в объятия друг друга…
Лорен Встреча с бывшим, которого вы не видели почти десять лет, никогда не бывает удачной. Столкнуться с бывшим, когда он тебя арестовывает, — это унизительно. Наручники застегиваются на моих запястьях в тот самый момент, когда он обещает ненавидеть меня до последнего вздоха. Я не могу его винить. Он умолял меня не уходить. Он не знает, что уход от него разбил мое сердце так же сильно, как и его. Это было не ради меня. Скорее, это было ради кого-то другого.Гейдж Я уехал из города после того, как ураган «Лорен» разрушил мое сердце.
Она — Голливудская принцесса. Он — ее новый телохранитель. Он не планировал, что она предложит ему секс без обязательств при трудоустройстве. Бизнес официально смешался с удовольствием.Стелла После тяжелого публичного разрыва я зареклась не ходить на свидания. Этот договор меняется, когда мой новый телохранитель входит в парадную дверь. Хадсон совсем не похож на мужчин в этой индустрии. Он черствый, холодный и не хочет проводить со мной ни секунды дольше, чем нужно. Все меняется, когда я начинаю размораживать его ледяной покров и обнаруживаю настоящего мужчину, скрытого внутри.Хадсон Я не хочу иметь ничего общего с голливудской жизнью. То, что мое лицо красуется на обложках журналов, не похоже на приятное времяпрепровождение. Эта работа временная и была предоставлена в качестве одолжения моему брату, который заботится о своей больной жене. Моя проблема? Я узнаю настоящую Стеллу, а не ту женщину, которую показывают по телевизору. Я пытаюсь бороться со своим влечением и сохранять наши отношения профессиональными, пока она не делает предложение: секс, пока я здесь, а потом мы разойдемся в разные стороны. Как я могу отказаться?
Иногда случается так, что в одном теле уживаются сразу несколько личностей. У каждой своя судьба, свои радости и проблемы. Как же решить, какая из них настоящая? Кто здесь друг, а кто враг? Изоляция всё расставит по своим местам. Роман «История болезни» – это продолжение романа «Изоляция». Полюбившейся читателям Чиаре Манчини придётся вернуться в прошлое, отыскать точку, когда её мир раскололся, и постараться собрать его воедино, ведь на кону самое важное – семья. Есть события, на которые мы не можем повлиять, но всегда можно сделать правильный выбор и остаться человеком.
В книге современной американской писательницы Кристи Кохан рассказывается о непростой судьбе трех наших современниц – американок, о поисках ими своего места в этой грозящей многими опасностями и соблазнами жизни.
Известная манекенщица Августа Феверстоун решает разыграть собственное похищение, однако хорошо продуманный план неожиданно разваливается как карточный домик, и жизнь девушки теперь зависит от загадочного и опасного незнакомца. Но кто он? Преступник или защитник? Циничный негодяй или сильный, мужественный, страстный возлюбленный, посланный Августе самой судьбой?..
Жизнь Энни Макхью рухнула в одночасье. В автокатастрофе погибли родители, и неожиданно выяснилось, что ее свидетельство о рождении подделано, что теперь ей предстоит освободить дом, который она привыкла считать родным, а ее настоящая мать принадлежит к сливкам высшего общества.Энни полна решимости выяснить, почему Клара Бичем отказалась от нее, и звонит в дверь роскошного дома. Но попадает она в особняк не как неожиданно обретенная дочь, а совсем в ином качестве…