Волшебники в бегах. Часть 1 - [29]

Лорисса какое-то время меланхолично оглядывала свою служанку, словно обдумывая, что бы еще добавить, потом внезапно протянула руку и наградила девушку увесистым шлепком по спине, немного выше талии. Линн пораженно ойкнула и выпрямилась.

— Так-то лучше, — кивнула колдунья. — Если не хочешь до конца жизни походить на чучело, на которое не польстится ни один достойный мужчина, тебе придется научиться хотя бы следить за осанкой.

— Но, миледи, это не сделает меня красивее, — тихо возразила Линн. — И… богаче.

Лорисса снова уставилась на нее, и под тяжелым взглядом этих разноцветных глаз девушке сделалось окончательно не по себе.

— Девочка, — властно сказала колдунья, — на свете найдется, конечно, некоторое количество женщин, с рождения обладающих идеальной кожей, прекрасными волосами и эльфийской грацией движений, но подавляющему большинству приходится с боем отвоевывать свою красоту у природы — а она, должна заметить, дама жестокая, и чувство юмора у нее паршивое. Ты думаешь, я родилась писаной красавицей?

— Не знаю, — промямлила Линн.

— Разумеется, не знаешь, я позаботилась о том, чтобы в моем нынешнем кругу общения другой меня никто не помнил. Впрочем, это к делу не относится. Так вот, красота — это не то, что можно определить одним словом, и складывается она из очень многого. А настоящая женщина сложит свою красоту из того, что есть у нее под рукой. — Лорисса не добавила «вот как я, например», но намек был прозрачен. — К вопросу о богатстве… Ты думаешь, тряпки и побрякушки так уж важны? Я могу купить тебе красивое платье. Но если ты наденешь его, не научившись носить, то будешь смотреться не только невзрачно, но и смешно… Боги, до чего я докатилась! — хмуро проворчала она после краткой паузы. — Объясняю, что значит быть женщиной, и кому? Собственной служанке. Хотя… — в холодном голосе проскользнула жалость, — кому же и… Что еще такое?

Линн нервно заломила руки; глаза ее заблестели, превратившись в лужицы расплавленного серебра, на скулах проступил румянец, рот приоткрылся и тут же захлопнулся, как будто она забыла уже готовое слететь с языка предложение. Доброе слово, конечно, и кошке приятно, но неужели обещание купить платье так подействовало? Или нотация о природе красоты? В конце концов, девчонке скоро двадцать, давно пора было над этим задуматься.

— Ну? — лениво поощрила ее Лорисса. — Что там пришло тебе в голову? Говори, не укушу.

Девушка неуверенно закусила губу.

— Проклятье, то ты болтаешь без умолку, когда тебе велено молчать, то вот молчишь, когда я ясно попросила тебя высказаться!..

— Я… я знаю! Я знаю, миледи, как нам спрятаться и обмануть всех!

— Неужели?

— Я стану знатной дамой! А вы — моей служанкой. Линн и Лорисса просто исчезнут, вместо них появится другая пара путешественниц!

— Прелестная идея, — скептически бросила колдунья. — Долго думала? Может, заодно и сообразишь, как… — Не договорив, она умолкла, резко поднялась, упираясь руками в столешницу и глядя на недописанное письмо. — Лешак подери… Лешак тебя подери, девочка!

Линн передернулась, но Лорисса не обратила внимания на бестактность своего восклицания. Она размышляла.

— Да, это может сработать… могло бы, если б не одно «но»: любой встречный маг, если только он не полный профан и не пьян в стельку, за версту почует во мне чародейку. А чародейка, одетая в платье служанки, подозрительна, как повеса в спальне графини.

— Да, но… — Линн осмелела и возразила: — Вы как-то говорили, будто можете по желанию скрывать свою ауру, так что никто не почует ни следа магического изучения вокруг вас, и будто бы мужчины этого не умеют и не распознают обман.

— Умеют, — рассеянно отмахнулась Лорисса, — но гораздо хуже, чем мы, женщины. Ладно, допустим…

Идея заманчивая, кто бы спорил. Вернее, заманчиво то, что этого от нее не ожидает никто: ни Совет, ни Кеннет и ни один из тех, кто ее знает лучше, чем шапочно. Но вот само воплощение… Пожалуй, за год или даже за полгода она могла бы натаскать Линн до уровня хотя бы провинциальной аристократки, но у них нет и месяца. Загвоздка даже не в красоте или уродстве, видала она графских дочек и пострашнее, но манеры, но умение повелевать, внутреннее достоинство… Нет, его так быстро и просто не привьешь. Да и она сама… Подчиняться приказам вчерашней служанки, которая мямлит от смущения, как слабоумная (а мямлить Линн будет, тут у Лориссы сомнений не было, соплюшка крайне не уверена в себе, и актерские способности у нее слабые), притворяться девчонкой на побегушках и поклоны бить… И не только на людях, но и наедине, потому что иначе рано или поздно она забудет про маскировку, выведенная из себя очередной глупостью Линн. Нет, ничего из этого не выйдет.

А с другой стороны, жить-то хочется…

— И дальше что? — вслух спросила она. — Если мы поступим так, как ты предлагаешь, то что нам делать потом? Всю жизнь скитаться в новых обличьях и делать вид, что мы — это не мы?

— Я не знаю… — Девушка задумалась. — Ну… может быть, мы сумеем незамеченными подобраться к Кеннету?

— Повторяю, дальше что? — язвительно поинтересовалась колдунья, которой идея Линн жутко не нравилась и в то же время казалась чем-то притягательной. Она изо всех сил искала в ней недостатки, боясь признаться, что уже почти готова согласиться на эту авантюру. За неимением лучших идей. — Предлагаешь мне вступить с ним в поединок? А ты посмотришь, как он сделает из меня домашнее рагу со специями…