Волшебники парижской моды - [12]
Ни те тяжелые времена, ни грубая анархия в стране не оттянули для королевы срока расплаты за ее любовь к драгоценностям. Ее природное кокетство стало источником постоянно растущих и передающихся из уст в уста слухов, где фигурировали баснословные суммы, уходившие на содержание королевского дома. В 1785 году министр финансов Калон передал в государственную казну умопомрачительный счет от мадемуазель Бертэн: из казны следовало уплатить модистке девятьсот тысяч ливров, что погасит лишь часть суммы, которую королева задолжала за свои наряды.
Жизнь Розы Бертэн в то время была такой же беспокойной, как и у королевского двора и погрязшей в долгах аристократии. Однако ее биограф, приписавший переезд модистки в 1785 году на улицу Ришелье денежным затруднениям, ошибался: в то время эта улица была центром элегантной жизни, как теперь, почти два века спустя, он переместился на улицу де ля Пэ. По свидетельству современников, новый магазин Розы Бертэн оказался еще шикарнее старого.
Тем не менее в 1787 году распространились слухи, что Бертэн объявляет о своем банкротстве. Мадам д’Оберкирх, недолюбливавшая ее, иронизировала: «Мадемуазель Бертэн, такая гордая, недосягаемая, даже заносчивая, обанкротилась. И вместе с тем ее банкротство – это не банкротство плебейки, а достойной дамы, имевшей два миллиона! Это кое-что для продавщицы шифонов. Владельцы мелких лавочек на последнем издыхании, к кому же теперь обращаться? Кто сделает прическу, подгонит под твой вкус шляпку, приколет перья, придумает новый фасон?»
Что это, простая клевета или жестокая реальность? В списке неплатежеспособных, зарегистрированных в том году, не удалось найти след банкротства Бертэн. Современники обвинили знаменитую модистку в «симуляции банкротства» с целью взыскать долги со своих клиентов или даже, как писали газеты, «вытрясти из королевской казны сорок тысяч ливров».
Накануне революции дух сословности был сильным как никогда. Национальный долг в 1787 году возрос до четырехсот миллионов ливров, банкротство всего государства стало неминуемым. Калон обратился к именитым гражданам с просьбой внести в казну посильную сумму, но призыв его не нашел отклика. Знать и духовенство отказались делать вклады на общественные нужды. Тут же произвел фурор жилет «а-ля почетный гражданин», по краю пустого кармана которого была сделана вышивка: королевская свита окружила своего монарха, а тот тщетно старается поймать рукой убегающую от него монету.
Государственная казна, решив придержать про запас государственные кредиты, прекратила в 1788 году денежные выплаты по облигациям. Жестокий удар, обрушившийся на страну, для творцов моды обернулся новой возможностью еще раз продемонстрировать силу своего воображения: они выпустили в продажу шляпы без дна и назвали их «шляпы а-ля государственная казна».
Даже когда казна в 1789 году опустела окончательно и государственное банкротство стало очевидным, содержание королевского двора поглотило последние двадцать пять миллионов ливров. А когда король, подстрекаемый Марией Антуанеттой и своими придворными, вступил в конфликт с Конституционной ассамблеей, вспыхнул бунт.
Разве мода могла обойти молчанием безумие, охватившее мир? – совсем наоборот. Она создавала новые виды головных уборов: «чепец Бастилия», украшенный трехцветным бантом, или другой, с еще более жестоким названием, – «кровь Фулона», появившийся после того, как недавно назначенного королем нового министра финансов Жозефа Франсуа Фулона[36] разъяренная толпа повесила на фонарном столбе.
После падения старого режима и взятия Бастилии ряды шикарной клиентуры Розы Бертэн поредели. Сторонники монархии эмигрировали, естественно, оставляя свои долги неоплаченными.
Аристократия уничтожена, у церкви отнято все ее имущество, власть бунтовщиков росла. В июле 1791 года королевской семье, которая так долго готовилась к побегу, удалось выбраться из Парижа. Все мантильи и драгоценности, перечисленные в бухгалтерских книгах мадемуазель Бертэн, несомненно, следовало было упаковать в кофры, которые королева собиралась взять с собой.
Эти приготовления глубоко огорчали мадам Кампан, даму, бессменно ведающую одеванием королевы. «Я застала ее в хлопотах, которые я считала бесполезными и даже опасными. Я сказала ей, что королева Франции везде получит для себя рубашки и платья». Но все предостережения пропали втуне. Мадам Кампан сама собрала для членов королевской семьи самое необходимое; чтобы упаковать одни только туалетные принадлежности королевы, потребовался сундук огромных размеров.
Такое яростное нежелание отказаться от роскоши даже в подобных неблагоприятных обстоятельствах спровоцировало и ускорило удар судьбы. Эти приготовления пробудили подозрения среди придворных. Первой почувствовала неладное дама, заведующая гардеробом королевы. В результате королевскую семью остановили в Варенне и под конвоем возвратили в Париж.
