Волшебник Земноморья: Фантастическая трилогия - [7]

Многие называют трилогию о Земноморье сказочной. Это верно, но не совсем. Многие, особенно на Западе, ищут в ней юнгианские архетипы и утверждают, что книга эта так и писалась — с чисто университетским подходом, в виде иллюстрации к теории психоанализа и мифопоэтики. Кто-то говорит, что все части трилогии навеяны соображениями Дж. Фрэзера о магии как первоначальной форме науки, изложенными в знаменитой «Золотой ветви», которую высоко — а как же иначе! — ценила писательница. Кто-то находит отчетливое сходство последней части трилогии, романа «На последнем берегу», с научно- фантастической антиутопией Ле Гуин «Новая Атлантида», в которой «брешь в ткани мирозданья» пробита экологическими преступлениями современного и грядущего общества Земли.

Все эти исследования по-своему правы. И не правы. Ибо, как уже говорилось, ткань трилогии слишком сложна и слишком художественна, чтобы говорить о какой- то единой структурной форме, единой направленности, единой цели этого произведения. На мой взгляд, трилогия о Земноморье — образец героико-эпической фантастики, который можно соотнести как с народными волшебными сказками (которые созданы прежде всего для того, чтобы их рассказывали вслух), так и с эпическими произведениями типа «Беовульфа». Урсулу Ле Гуин часто ставят в один ряд с Дж. Р. Р. Толкиным, автором знаменитой эпопеи «Властелин колец». Сама же писательница считает его своим учителем; в ее ранних рассказах «Правило имен», «Освобожденное заклятие», «Шкатулка, в которой была тьма» — первых произведениях о Земноморье — влияние Толкина ощущается весьма сильно. Во всяком случае слово в них, как и у самого Толкина, всегда «физически ощутимо».

В своей трилогии Ле Гуин создала такую мифологию, которая показывает, что героический подвиг не только возможен и обусловлен Судьбой, но и психологически необходим в нашем мире и в наше время — как это было и будет во всех человеческих обществах.

Что же касается «сказочности» трилогии, то и это определение к ней вполне применимо. Мы уже достаточно много говорили о структурно-типологическом сходстве волшебной сказки и книги Урсулы Ле Гуин. И закончить эту тему мне хотелось бы словами Дж. Р. Р. Толкина из его эссе «О волшебных сказках»:

«Царство волшебной сказки поистине беспредельно, и чего в нем только нет: разнообразные звери и птицы, глубокие озера и реки, безбрежные моря, высокие небеса и бессчетные звезды, чарующая красота и вечная опасность, радость и горе, острые, как клинки. Верно, любой, кому довелось там постранствовать, считает себя счастливцем. Да только не находит слов, чтобы описать все богатство и всю необычность этого царства. А пока он еще в пределах волшебной страны, задавать лишние вопросы опасно: ведь ворота туда могут и захлопнуться, а ключи от них — потеряться.»

И. Тогоева

* * *

Урсула Ле Гуин родилась в 1929 г. в Беркли (штат Калифорния) в семье крупного американского антрополога, этнографа, лингвиста и историка культуры, знатока индейских цивилизаций Алфреда Луиса Крёбера (1876—1960). Она окончила Радклифский колледж, затем — Колумбийский университет. Получила звание магистра. Специализировалась в области романской филологии. Получив стипендию Фулбрайта, отправилась писать диссертацию в Париж, но на пароходе познакомилась с молодым историком Чарлзом Ле Гуином и в 1951 г. вышла за него замуж. Сейчас Урсула Ле Гуин живет в Портланде (штат Орегон); у нее трое детей — две дочери и сын.

Отцу Урсулы было уже пятьдесят три, когда она появилась на свет. Мать была на двадцать лет моложе его. Детей в семье было четверо — у обоих родителей это был второй брак,— но они не подразделялись на «своих» и «приемных»: родными, общими были все. В семье царила удивительно добрая, творческая атмосфера. Мать, Теодора Крёбер, сподвижница мужа в научной работе, была кроме того и талантливой писательницей. В 1961 г. она опубликовала книгу об индейце Иши[1], где пыталась доказать, что «между человеком каменного века и его современным собратом нет существенных отличий». С матерью у будущей писательницы были особенно близкие отношения; ей было тридцать. У нее давно была своя семья и двое детей.

Литературный дебют Ле Гуин (рассказ «Апрель в Париже»[2]) состоялся в 1962 г., однако, по признанию самой писательницы, придумывать «свои миры» она начала гораздо раньше. Уже в конце шестидесятых годов о Ле Гуин заговорили как об одном из ведущих писателей-фантастов США. За несколько лет она успела неоднократно получить такие высшие литературные премии США в жанре фантастики, как «Хьюго» и «Небьюла», хотя творчество ее очень далеко выходило за привычные рамки НФ. За какие-то десять-двенадцать лет Урсула Ле Гуин паписала множество рассказов, романы так называемого Хайнского цикла — прежде всего, это «Мир Роканнона», «Планета изгнания»* (1966), «Город иллюзий», «Слово для «леса» и «мира» одно» * (1972), а также — «Оселок небес» (1971), «Левая рука тьмы» (1969) и «Обездоленные» (1974). Последние два романа удостоены — каждый! — сразу обеих премий «Хьюго» и «Небьюла» и представляют собой две вершины творчества писательницы.