Волшебник - [43]

– Леонид Ильич, – Александров-Агентов ещё раз пробежал глазами листок с текстом. – А я хочу отметить весьма профессиональный подход к тексту, отличное структурирование, и практически энциклопедические знания автора документа. И я был бы не против познакомиться с ним лично.

– Это из подвалов военной разведки вылезло. – Со вздохом сказал Брежнев. – Я бы тоже познакомился с автором, или коллективом авторов, но это даже не уровень Судоплатова. Он у них курьером работает.

– Ого. – Георгий Цуканов покачал головой. – Но это хорошо, что они впряглись. Лишний взгляд и ещё одна голова нам не помешают.

– Одна? – Агентов хмыкнул. – Да тут настоящий Дом Советов. Я конечно уточню, ряд моментов, особенно всё что касается финансовых кругов Запада, но выглядит логично и последовательно.

– Насчёт армии, посоветоваться только не с кем. – Проворчал Брежнев. – Гречко всё в свою струю тянет. Ему и десять миллионов армию дай, и то не поперхнётся.

– Может Матвей Васильевич Захаров? – Предположил Виктор Голиков. – Крепкий профессионал, в мелких интригах не замечен, да и с Гречко, в сложных отношениях.

Думал Брежнев недолго.

– Давайте их обоих и Устинова, к четырём в Завидово. Будем разговаривать.

Маршал Гречко ехал в Завидово с тяжёлым сердцем. Лёня уже сказал, что будет сокращать армию до двух миллионов в течение десяти лет. Но может что изменилось? Вон и Захарова потребовал взять с собой. А министр обороны не ладил с начальником генштаба. У них были противоположные взгляды на характер будущей войны, и это уже не изменить.

Маршалы были встречены Брежневым почти у входа, что говорило о расположении к гостям, и сразу проведены в рабочий кабинет на втором этаже, где уже сидел генерал-полковник Устинов, усажены в мягкие кресла.

– Я вот чего пригласил вас. Брежнев держал в руке сложенный пополам листок, в который временами заглядывал, словно сверяясь с тезисами доклада.

– Вот ты, Андрей, всё убеждаешь меня в том, что и четыре миллиона мало, и нужно хотя бы шесть. А я вот чего хочу спросить. Где ты собираешься применить шесть миллионов пацанов? Для каких целей? Ну, ладно, не шесть, а хотя бы четыре? Обычных гражданских мальчишек, в лучшем случае два года изучавших постановления пленумов и съездов, а из автомата сделавшие максимум по десять выстрелов?…

Ничего об этом Виктор понятное дело не знал. Написал документ, отдал и всё затихло. Зато учёба отнимала почти всё время. Физика во многих видах, включая аэродинамику, математика, математическая физика, и прочие мудрёные науки, неожиданно захватили его. Даже самая простенькая модель самолёта, сложенная из листа бумаги, летала подчиняясь десяткам правил и законов, не говоря уже о настоящих самолётах, где таких законов были тысячи. А ещё ему было просто интересно учиться. Преподаватели – специалисты высочайшей квалификации не жалели сил и времени на студентов. Поэтому зимнюю сессию он сдал на отлично, и как результат получил повышенную стипендию. После, ему пришлось выдержать настоящее сражение с комитетом комсомола, который вдруг решил, что Виктору всё очень легко даётся, и нужно его нагрузить общественной работой, и от завкафедрой физкультуры, который внезапно разглядел в первокурснике огромный спортивный потенциал. С комитетом, договорились на одну газету в месяц, причём только на эскиз, а раскрашивать её будут другие. А физкультурник был просто послан в мягкой форме, но однозначно по адресу. Слова «спортивная честь», вызывали у Николаева зубную боль, несварение желудка, и желание обесчестить какую-нибудь спортсменку. Но также легко как с комсомолом, договориться не получилось. Завкафедрой физвоспитания пошёл к руководству, и в один из дней Виктора вызвали на ковёр к декану самолётостроительного факультета Андрею Ивановичу Ярковцу. Декан сначала выслушал возмущённую речь физкультурника, а после, поднял глаза на Виктора.

– А вы, молодой человек, вижу, совсем не чувствуете за собой никакой вины?

– А должен? – Удивился Николаев. – Мне казалось, что общественная работа – дело добровольное. Особенно когда дело касается таких времязатратных вещей как спорт. Что лучше, хороший инженер, или полуинженер – полуспортсмен? Да кого вообще интересуют спортивные достижения человека, если у него по службе непорядок? А ещё одно замечание, хочу высказать нашему уважаемому Николаю Павловичу. Насильно мил не будешь. Если я не желаю заниматься представленными у вас видами спорта, то это как минимум означает, что хороших результатов от меня можно не ждать, и время на меня не тратить.

– Что значит представленными? – Сразу ухватил мысль Ярковец.

– Я занимаюсь спортивно-боевой гимнастикой у-шу. Час с утра, два часа вечером в любую погоду, и три – четыре часа по субботам. И ни на что другое тратить время не желаю, да и не могу. Учёба и так съедает всё свободное время.

– Да, – декан кивнул. – Учитесь вы на одни пятёрки. – И повернулся к тренеру. – Николай Павлович, к сожалению, Виктор прав. Я не могу заставить его выступать от МАИ на спортивных состязаниях, да и не будет от этого прока. Так что, либо уговаривайте, либо отступитесь.

Разведывательные сводки, по восточному направлению, ложились на стол заместителю директора ЦРУ трёхзвёздному генералу Эдварду Кушману в понедельник утром, чтобы во вторник он, собрав своеобразный дайджест новостей, доложил руководителю Центральной Разведки Ричарду Холмсу. Он в свою очередь готовил к пятнице сводный доклад, который представляли Президенту.