Волшебник по вызову - [6]

Благодаря чудесным коням, к вечеру отряд устал меньше, чем обычно.

Вполне довольные тем, как много и легко они успели за день, Хранители сделали остановку на ночь.

На ночном привале, отведав как обычно ужина и волшебных зелий (а маг Северус сварил сегодня для себя еще одно, и Хранители посчитали, что это какое‑нибудь зелье для верховой езды), гном и эльф развлекли себя разговором.

Они любовались звездным небом, дневная усталость не мучила, спать не хотелось…

— Я весь день думал об этих оскорблениях волшебников, что прокричал Эомер, никак они не выходили у меня из головы, — признался Гимли.

— О, они того не стоят, — отмахнулся эльф.

— Я так не могу! Поверишь ли, Леголас, недавно я сам был таким. Я тоже так думал… Я не доверял племени эльфов, я называл ваше волшебство не иначе как сомнительными эльфийскими фокусами. Я чернил недостойными словами имя госпожи Галадриэль…

— Не будем вспоминать, о друг мой, ведь это прошло, — повторил Леголас.

— Прошло, о Леголас, но недавно Эомер напомнил мне свою грубость во всей красе!

— Что ж, ты удивишься, о Гимли, но я тоже сегодня думал об этом, — сказал эльф. — О покойном Гендальфе, о других эльфах, которых я знал… А знаю я их, дражайший Гимли, получше тебя! Я вспоминал, как мы обращаемся с людьми, и готов склонить голову от стыда. Все обвинения, что люди бросают нам, справедливы. Мы смотрим на другие племена свысока, в наших обычаях смеяться над вами и играть с вами шалости, на которые вы не можете ответить. Мы сами навлекли на себя прискорбные подозрения, и даже Гендальф, лучший из нас, не был свободен от наших недостатков.

— Гендальф не раз спасал нам жизнь, — сурово изрек Гимли.

Леголас молча согласился, и Гимли после паузы заговорил снова:

— Но я помню, в нем была известная властность. Всюду, где он появлялся среди нас, невольно он забирал бразды правления на себя. Он был командиром любого отряда, куда включался… Мы охотно отдавали ему свое право, ибо он был мудрейший и сильнейший из нас и его советы спасали нас от гибели.

— Но вот я смотрю на волшебника Северуса и вижу, что он не пытается оттягать власть у Арагорна, — подхватил эльф. — Он лишен жажды власти и не подавляет собой ни гномов, ни людей… Никого, кто слабее его. Он разговаривает со мною на равных, но не удивлюсь, если этот маг в своей силе превосходит меня и знает об этом.

— Да, это самый странный волшебник из всех, что я знал, — согласился Гимли.

— Когда он объявил себя наместником Гендальфа, я ждал, что он теперь возглавит отряд. Но он подчинился человеку, Арагорну. Я впервые вижу, чтобы волшебник склонялся перед человеком, — сказал Леголас. — Он ни телом, ни душой не похож на нас! Я представляю, как Гендальф осадил бы любого, кто посмел оскорблять его, как Эомер сегодня. Он поверг бы наглеца колдовством, внушил ему почтение… Но не стоял безмолвно, позволяя какому‑то человеку бесславить себя. Мы, эльфы, и наши правители — высшие эльфы, которых вы называете волшебниками, — мы имеем другие обычаи.

— Да, внешне Северус совсем не похож на эльфа, — признал Гимли.

— Он куда больше похож на человека, на Арагорна или на Эомера, правда? — спросил Леголас.

Гимли кивнул.

— Он словно человек, но наделенный магией. Наверное, ты прав, Леголас: он волшебник, но не из вашего племени.

— Да, Гимли. Очевидно, что за Морем не только эльфы владеют магией. Там существуют и людские племена, умеющие колдовать, — заключил Леголас.

— Не только эльфы, но даже люди? Слыханное ли дело, чтобы люди владели магией! Но раз так… Гномы не хуже людей. Пусть гномы–волшебники существуют тоже, — пошутил Гимли.

Радость встретила отряд на следующий день пути: они наконец‑то добрались до своей дальней цели, до опушки Фангорнского леса. Весь опыт следопыта показывал, что орки потащили хоббитов именно туда.

Следующая новость, которую озвучил Северус, была менее радостной:

— Я чувствую присутствие в этом лесу сильного волшебника, — сказал он. — Ждите сюрпризов.

— И сам лес исполнен магии, — добавил Леголас.

Поэтому первый ночной привал в лесу прошел настороженно.

Коней крепко привязали у костра, а Северус обнес всех зельем, дающим способность сопротивляться магии.

Когда распределяли очередь ночных дежурств, Северус выступил за то, чтобы освободить от этой обязанности Арагорна и Гимли. Ведь они оба слабее сопротивлялись магии, чем эльф или волшебник. «Льготники» воспротивились, Арагорн как начальник отряда принял решение, что дежурят все, и никто не решился возражать. Арагорн согласился единственно на то, чтобы принять в свою очередь двойную дозу зелья.

Первую стражу взял Северус, за ним Леголас, за ним Гимли.

Гимли не мог сказать, когда именно он вдруг насторожился. Но примерно перед рассветом, когда на небе бледнели звезды, он кинул взгляд на только что пустую просеку за своей спиной и обнаружил стоящего там старика.

Старик смотрел на него в упор.

Гимли захотел шагнуть к нему и окликнуть — и не смог. Он не смог сдвинуться с места и разжать губы, он был словно заморожен… Он смог только смотреть, как гладит свою окладистую бороду странный старик, такой беззащитный на вид, опирающийся на посох…