Волшебник - [74]

И как бы отзываясь на мои мысли, вампир, судя по всему, полностью восстановившись, поднес свою левую руку ко рту. С нескрываемым удивлением я смотрел, как он прокусывает собственную руку в районе запястья, а вслед за этим и другую руку. Заодно стало понятно, что кровь у него совершенно черная и довольно густая… когда он сплюнул, я думал мне просто показалось из-за освещения. Подвешенные магические шары пусть и давали достаточно света, но не могли заменить собой полноценное солнце, поэтому я не мог нормально видеть. Днем у нас зрение одно, а ночью другое, однако сейчас оно было и ни тем и не другим… можно сказать — оно было человеческим, что жутко раздражало.

Ну, а в следующую секунду я моментально забыл о проблемах со зрением.

Под моим удивленным взглядом, кровь вампира, вместо того, чтобы закапать на палубу, как ей и полагалась, стала довольно быстро обволакивать его кисти. В результате чего, не прошло и десяти секунд, как мой противник обзавелся внушительным набором пятнадцатисантиметровых, черных, изогнутых когтей. Вдобавок, когтей блестевших подозрительно знакомым металлическим блеском.

Склаш!

Криитовый нож встретился с… криитовым когтями.

Крак!

"Ну или почти криитовыми когтями" — мысленно добавил я, когтя увидел пару образовавшихся трещин.

Вампир моментально отскочил назад, удивленно смотря на свое потрескавшееся оружие… которое практически сразу же восстановилось.

— Хм… — с характерными металлическим скрежетом пошевелил когтями вампир, задумчиво разглядывая свою руку. — Я мог бы и сам догадаться, — перевел он на меня взгляд. — У существ сдерживающих всю мощь третьего Некрополя не может быть недостатка в чистом криите.

Если сказать, что у меня появились вопросы, то это будет сильным преуменьшением. Меня буквально распирало от желания поговорить с этим гадом! Какого хрена его кровь стала криитом? Каким образом он вообще мог управлять своей кровью? Что еще он мог делать с помощью этой способности? Насколько сильно он мог изменять себя и мог ли вообще? И с каждой прошедшей секундой, по мере осознания всего случившегося, вопросов у меня становилось все больше и больше. Но одно мне стало понятно точно — больше тянуть нельзя. Эти новообразованные когти поднимали наше сражение на совершенно другой уровень. Уровень, которого я бы пока предпочел избежать.

И вампир незамедлительно решил подтвердить мои мысли.

Он вновь начал испускать волны Темной Энергии, явно готовясь к "прыжку", поэтому приготовился и я, собираясь покончить со всем этим своим следующим ударом. Вот только у меня ничего не получилось. Надо признать, вампир вновь умудрился порадовать, пусть и началось все вполне знакомо. Слегка присев он с уже привычным хлопком "прыгнул" в мою сторону. Этот прием он показал мне слишком много раз, чтобы я оказался к нему не готов. Я уже знал его силу, скорость и количество Темной Энергии, которое он затрачивал на один прыжок… вернее не количество, а степень ее излучения. Именно поэтому за мгновение до того, как энергия достигла своего пика, я выбросил свою руку вперед с зажатым в ней ножом.

А дальше все и пошло наперекосяк.

Вампир появился буквально в паре сантиметрах от кончика ножа, чтобы затем с очередным хлопком исчезнуть и появится в паре метрах слева, а затем исчезнуть снова, и снова, и снова… Все это слилось в череду быстрых хлопков, где я едва успевал отследить перемещение вампира. И, как показала практика, если отследить я его еще успевал, то вот отразить удар у меня уже не получилось.

Раздался громкий скрежет, и левый бок вспыхнул тупой болью. Броня сдержала криитовые когти, но мне вполне хватило и силы одного удара, чтобы весь бок начал неметь, а уже в следующее мгновение едва не остался без головы. Очередной хлопок и я лишь на одних инстинктах дернул головой в сторону, отделавшись лишь порванной мочкой уха и тремя неглубокими порезами на правой щеке.

И вот после этого, явно почувствовав свое превосходство, вампир сделал свою последнюю ошибку в жизни.

Несколько последовательных хлопков и боковым зрением я "поймал" движение вампира, нацеленное на мою руку. Он явно решил причинить мне как можно больше боли, чтобы затем нанести смертельный удар без всяких опасений. Вот это вампиру и стоило его жизни. Будучи более живучими созданиями, чем люди, и имея возможность полностью регенерировать даже при потере большей части своего тела, мы могли сражаться более рискованно. И пусть даже наша регенерация не являлась первопричиной нашей любви к рискованным предприятиям, она, тем не менее, позволяла нам делать более сумасшедшие вещи. И, соответственно, сражаться так, как люди бы сражались лишь в том случаи, если бы знали, что это конец. Все, последние минуты жизни и главная цель забрать с собой как можно больше своих врагов. В таком случае раны, смертельные или нет, уже переставали иметь значение — главное убить своего врага. В такое время люди могут позволить нанести себе смертельный удар, лишь бы появилась возможность нанести ответный. И вот здесь-то и проявлялось преимущество нашей регенерации. Удар, который стал бы для людей смертельным, для Амарийца, в большинстве случаев, не представлял никакой опасности. А отсюда уже, соответственно, и более высокий болевой порог.