Волшебник и узурпатор - [48]

Шуба с тоской в глазах посмотрел на ребенка, но все-таки продолжал упираться:

— Даже если я и не признаю ее своей, то все равно буду вносить свою лепту в ее воспитание наравне с другими мужчинами деревни.

— Верно, — заметил мудрец, — но не более того. Но тогда с какой стати она станет делиться с тобой своими радостями и горестями больше, чем с кем-то другим.

Шуба повесил голову, хмуро уставясь в землю. Собравшиеся не проронили ни слова.

— В таком случае твой конфликт — это конфликт с самим собой, — тихо произнес мудрец. — Чего бы ты желал для себя? Любви ребенка или мести за унижение?

Шуба продолжал тупо смотреть себе под ноги.

— Люди появляются на свет с пустыми сердцами, — продолжал мудрец, — по мере взросления мы наполняем их любовью и радостью, ненавистью и болью. Первое делает наши сердца легкими и лучистыми, второе — жесткими и тяжелыми. Скажи мне, с чем в груди ты хотел бы прожить всю свою жизнь — с алмазом или куском свинца?

Шуба с видимой неохотой поднял голову и медленно кивнул.

— Ребенок мой.

* * *

— Выходит, можно обойтись без суда и судьи, — негромко заметила Алеа, когда они с Гаром надевали заплечные мешки.

— Неужели? — удивился Гар и заглянул ей в глаза. — А я-то думал, что там был и суд и судья.

— Нет, там был учитель, и он давал советы, как жить, — с горячностью возразила Алеа.

— А разве судья не делает то же самое?

— Крайне редко! Кстати, а где же тогда его приставы и стражники? Почему я их не увидела?

— А еще полицейских, — добавил Гар. — Их ведь тоже не было видно. И все-таки они там незримо присутствовали. Кто-то же поставил в известность Алую Роту, а те — мудреца.

— То есть Алая Рота — что-то вроде судебного пристава?

— Или по меньшей мере околоточного надзирателя.

Пришлось прекратить разговор, потому что к ним, в сопровождении доброй половины деревни, подошел Шуба с родителями.

— Благодарю тебя, о женщина, что спасла жизнь моему ребенку, — произнес он, воздев к Алеа сложенные ладони.

Алеа едва не брякнула, что он должен благодарить Гара, но вовремя остановилась.

— Всегда рада помочь, друг мой. Твоя радость — и моя тоже.

— Да будет так всегда! — воскликнул Шуба. — Позволь мне в память о нашей общей радости преподнести тебе подарок!

Он раскрыл ладони, и у девушки перехватило дыхание — там сидела золотая птичка. Вместо глаз у нее были вставлены рубины, а по кромке крыльев переливались алмазы.

— Я не могу принять столь дорогой дар за пару часов работы, — воскликнула она в замешательстве.

— Нет, за жизнь моей дочери, — поправил Шуба и положил птичку ей в руку. — Возьми мой дар, о женщина, и всякий раз как будешь смотреть на него, помолись за меня и Агнели.

Алеа заглянула юноше в глаза и увидела там мольбу. А еще поняла, что кто бы ни был сейчас мил сердцу Агнели, Шуба продолжал любить ее.

— Я буду молиться за вас обоих, — пообещала она, — нет, лучше за всех троих.

К ней подошла мать юноши.

— Спрячь птичку поглубже в свой мешок, моя милая. По дорогам по-прежнему рыщет генерал Малахи со своим отребьем. Пусть они и величают себя солдатами, но как были бандитами, так бандитами и останутся.

— Мудрец говорит, что генерал покорил еще одну деревню, — произнес кто-то из мужчин, насупив брови.

— Так и вам известен этот предводитель разбойников, — заметил скрипучим старческим голосом Гар.

— Еще как! — воскликнула пожилая женщина. — Ведь все, кто живет между большим озером и лесом, только о нем и говорят.

— Тогда вам известно, что сейчас он помыкает населением целых трех деревень?

— Четырех, если судить по тому, что мы слышали, — уточнил мужчина. — Путь только этот наглец попробует прибрать к рукам нас! Мы ему покажем!

— Не приведи господь, — вздрогнула стоявшая рядом с ним женщина. — Ты, Корин, вон какой силач, но что ты сделаешь против сотни вооруженных бандитов верхом на лошадях?

— Против сотни? Да будет тебе, Филлида! — фыркнул Корин. — Ни за что не поверю, что их так много!

— Не то что сотня, а куда больше, — мрачно заметил Гар. — Кто, по-вашему, сделал этого Малахи генералом?

Если Гар и ожидал услышать о правительстве, о котором Малахи из гордости умолчал, то он остался сильно разочарован.

— Он сам себя таковым провозгласил, — ответила Филлида. — Говорят, Малахи оказался вне закона из-за того, что помыкал всей своей деревней; потом выяснилось, что все остальные громилы и в подметки ему не годятся. Вскоре он прибрал к рукам всех бандитов в лесу.

— Затем он вышел из леса, — сказал старик. — Взял с собой сотню головорезов и силой стал принуждать жителей своей деревни к повиновению.

— Его бандиты гнали жителей завоеванной деревни перед собой, прежде чем обрушить удар на следующее селение, — добавил другой человек. — Они завоевали вторую деревню, затем третью, а Алая Рота их так и не остановила.

Гар не находил себе места от любопытства, Алеа даже пожалела его.

— Мы пришли из далеких мест, — пояснила она. — Что за Алая Рота? Мы уже целый месяц слышим о ней, но никто нам толком и не разъяснил.

— Разве в вашей стране нет Алой Роты? — удивленно уставилась на нее пожилая женщина. — Кто же тогда контролирует ваших бандитов?

Вспомнив Мидгард, Алеа с горечью произнесла: