Волшебная сила любви - [112]

– Но если Эдуард его ненавидел, то почему он растил его как своего сына?

– Для соблюдения приличий! – Арман хрипло рассмеялся. – Дело в том, что Эдуард очень заботился о своей репутации, чтобы она ни в коем случае не оказалась запятнанной. Признав же меня своим сыном, он снимал все вопросы. Не надо было ничего объяснять. Вот так у Жака появился младший брат.

Тон Армана стал более злым.

– А через несколько лет об этом забыли, кажется, даже сами Эдуард и Фелис. Но, в глубине души они всегда помнили. Маленьким я все время удивлялся, почему родители так меня не любят. Такие вещи дети чувствуют более остро, чем полагают взрослые.

– Но ты все же ничего не знал?

– Нет, до тех пор, пока Люти мне не рассказала. Это случилось сравнительно недавно. Я был уже совсем взрослым.

Ребекка рванулась и припала к его груди.

– О, бедный мой Арман! Я восполню тебе все. Я так тебя люблю, что ты забудешь все плохое, что тебе пришлось пережить!

Услышав бой часов, Люти резко встала.

– Время идет. Если мы собираемся в «потайной кабинет», то следует поторопиться. Со всем остальным можно подождать.

Внутри потайной галереи звуки грозы были приглушены, но весь дом скрипел и стонал. Ребекка съежилась, чувствуя, что ее тело протестует и не желает двигаться вперед.

Но поскольку путь знала только Ребекка, то возглавлять процессию пришлось именно ей. Она шла первой, держа в руке фонарь, следом за ней Арман, опираясь на крепкую палку с набалдашником. В другой руке он нес веревку. Ребекка чувствовала на своей шее его дыхание. Последней шла Люти и несла еще один фонарь.

Через некоторое время Ребекка остановилась.

– Это здесь. Панель нужно повернуть, и откроется короткий проход. В самом его конце находится «потайной кабинет» Эдуарда.

Пропустив Армана вперед, она молча наблюдала, как панель медленно поворачивается под его крепкими руками. Ребекка оглянулась на Люти, и та ободряюще прошептала:

– Крепитесь, Ребекка, мы все равно должны там побывать.

Ребекка взяла ее за руку.

– Я знаю. Лишь бы там не было…

Теперь проход открылся полностью. Арман взял у Ребекки фонарь и пошел вперед.

– Господи, кто бы мог догадаться, что в этом доме существует такое!

– Сам проход – это не страшно, – мягко проговорила Ребекка. – Вон видишь драпировку в конце? Так вот, за ней дверь, а за дверью – комната. Впрочем, уже недолго.

Арман двинулся дальше, Ребекка и Люти за ним. И тут они услышали какие-то неясные звуки, которые становились все отчетливее. Ребекке показалось, что кто-то поет.

Арман резко остановился:

– Что это?

Они застыли, едва дыша, а звуки становились все яснее и яснее. Теперь Ребекка узнала голос Маргарет. Та пела старинный псалом, тот, что они пели, когда были детьми. Но здесь, в непосредственном соседстве с этой дьявольской мерзостью, от этих чистых звуков Ребекку охватила дрожь.

– Это Маргарет! – прошептала она. – Она там, в комнате! – Ребекка облегченно вздохнула. Хорошо, что Маргарет хотя бы жива!

– Если там с ней Жак, то лучше бы застать их врасплох, – произнес Арман приглушенным голосом. – Я считаю, что самым правильным будет, если вы подождете здесь.

– Нет! – твердо сказала Ребекка. – Я пойду с тобой. Там Маргарет. Возможно, я ей нужна.

– Ладно, – согласился Арман, – но в таком случае не отходи от меня. Люти, раздвинь шторы.

Люти раздвинула шторы, и открылась причудливая дверь.

Арман смотрел на нее некоторое время, пока Ребекка не тронула его за руку, показав на дверную ручку. Он мрачно усмехнулся и взялся за нее, а затем, приложив палец к губам, осторожно потянул на себя.

Маргарет неожиданно замолкла. В комнате было совершенно темно, и потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть то, что высветил фонарь Армана.

Из-за его спины Ребекка увидела, что все непристойные картины повернуты к стене. На полу перед алтарем было что-то навалено, кажется, одежда и ковры.

Арман прошел дальше, и Ребекка, негромко вскрикнув, прижала ладонь ко рту. То, что вначале она приняла за ворох одежды, была Маргарет. Маргарет сидела, скорчившись на полу, завернутая в красную бархатную накидку, и что-то баюкала. Когда же свет упал на ее лицо, то Ребекка увидела, что оно неестественно бледное, а глаза ясные и пустые, как у слепого ребенка.

Даже не сощурившись от света, она снова начала петь, и голос ее звучал мягко и мелодично.

Арман придвинулся ближе, его фонарь осветил хрупкую фигуру Маргарет и то, что она так нежно держала. Что-то покрытое тем же самым красным бархатом.

Арман осторожно наклонился и протянул руку.

– Нет! – неистово закричала она, прижавшись к свертку.

Арман оглянулся на Ребекку, и та встала на колени рядом с кузиной.

– Маргарет, дорогая, успокойся. Все в порядке.

Я с тобой, Маргарет. Дай нам только посмотреть, что у тебя там. Мы не заберем, а только посмотрим, я обещаю.

– Это ты, Ребекка? – спросила Маргарет туманным голосом. – Это ты?

Чувствуя, как у нее от слез сжимается горло, Ребекка нежно погладила плечо кузины. Боже мой, как она похудела!

– Да, дорогая. Это я, Ребекка. Теперь позволь нам посмотреть, что это у тебя. Будь умницей.

Вздохнув, Маргарет ослабила захват и позволила Ребекке приподнять бархатное покрывало. Ребекка жутко вскрикнула, а Маргарет смотрела прямо перед собой и невозмутимо улыбалась.