Я смотрю в пол и думаю: что же я наделала? Как могла быть такой дурочкой? Поверила Роману! Я едва слышу его следующие слова.
— Если не веришь — флаг тебе в руки. Попробуй, рискни! Только, когда он ласты склеит, ко мне не беги жаловаться.
Наши взгляды встречаются, и, как тогда в школе, меня затягивает в бездну его сознания. Я чувствую его влечение к Трине, ее — к Деймену, Деймена — ко мне, мою тоску по дому… И вот к чему все это привело.
Встряхиваю головой, заставляя себя вырваться.
Роман говорит:
— О, смотри, он просыпается! А как хорош! Наслаждайся встречей с любимым, дорогая, только смотри, не слишком увлекайся!
Оглядываюсь и вижу, что Деймен пошевелился, потянулся и начинает протирать глаза, И тут я бросаюсь на Романа. Мне хочется ударить его, уничтожить! Пусть заплатит за все, что он сделал!
А он только смеется и отпрыгивает в сторону. Словно танцуя, продвигается к двери, да еще и улыбается.
— Не советую этого делать! Может, когда-нибудь я тебе пригожусь.
Меня трясет от ярости, и такое искушение погрузить кулак в его самую уязвимую чакру, чтобы он пропал навсегда…
— Понимаю, сейчас ты мне не веришь, а подумай хоть немного! Paз нельзя больше нежничать с Дейменом, скоро тебе станет очень-очень скучно и одиноко. А я зла не помню и буду рад заполнить пустоту.
Я поднимаю руку, сжатую в кулак.
— Ну и есть еще один совсем маленький, незначительный факт… Может быть, существует противоядие к противоядию?
Я останавливаюсь, задохнувшись, а он смотрит мне прямо в глаза.
— Только я один знаю наверняка, ведь я его и создал. Так что, уничтожив меня, ты уничтожишь вашу единственную надежду быть вместе. Ты готова рискнуть?
Мы неподвижно стоим друг против друга, словно связанные какими-то мерзкими путами, и вдруг я слышу, как Деймен зовет меня по имени.
Обернувшись, я уже ничего не вижу, кроме него. Он поднимается с пола, такой же великолепный, как всегда, и я бросаюсь к нему на шею. Я снова чувствую его чудесное тепло, а он прижимает меня к себе и смотрит на меня так же, как раньше — словно я самое важное в его жизни.
Тычусь лицом ему в грудь, в плечо, в шею, все тело окатывает жаром, я снова и снова шепчу его имя, чувствуя губами ткань его рубашки, впитывая его тепло, его силу. Как, какими словами признаться ему в том, что я натворила?
Он отступает на шаг и заглядывает мне в глаза.
— Что случилось? У тебя все в порядке?
Оглядываюсь и вижу, что Роман и Рейн куда-то пропали. Тогда я заглядываю в его бездонные черные глаза.
— Ты не помнишь?
Он качает головой.
— Совсем-совсем ничего?
Деймен пожимает плечами.
— Последнее, что я помню — вечер пятницы. Мы смотрели спектакль, а потом… — Он осматривается кругом. — Где мы? Это явно не «Монтедж».
Мы идем к двери, и я прислоняюсь к Деймену плечом. Знаю, я должна ему все рассказать, и чем раньше, тем лучше, но я хочу как можно дальше отодвинуть этот момент. Хочу порадоваться тому, что он вернулся, он жив и здоров, и мы опять вместе.
Мы выходим на улицу, и я говорю, отпирая дверцу машины:
— Ты был болен. Очень болен. Теперь уже все прошло, но это довольно долгая история…
Я вставляю ключ в замок зажигания, а Деймен кладет мне руку на колено.
— Итак, куда поедем?
Я включаю задний ход. Чувствуя на себе взгляд Деймена, вывожу машину на шоссе и, оставив пока в стороне главное, говорю с улыбкой:
— Куда заходим, туда и поедем! Выходные только начинаются.
