Волосы. Иллюстрированная история - [3]

.

^{Ил. 0.3. Английский учебник по хиромантии. 1648. Он включал информацию по физиогномике и гуморальной теории, а также наставления о том, как «читать» лица, цвет волос и размер и цвет бороды}

Более шутливый подход к этой теме находим в балладе 1670‐х годов «Английская гадалка», предлагавшей совет о том, как выбрать себе жену:

My skill in Physiognomy,

      wherein I will shew you a light:

By’th colour of hair on the head,

      or else by the favor or face,

You may know with whom for to wed;

      and who you were best to imbrace[13].

Мое искусство — физиогномика,

      и я вас в нем просвещу:

По цвету волос на голове,

      по любезности или по лицу

Можете узнать, на ком лучше жениться

      и с кем стоит обниматься.

^{Ил. 0.4. Рекламная листовка профессора Томаса Мура, френолога из Лидса. Ок. 1870. Профессор Мур уверяет, что его анализ формы головы открывает внутренний характер человека, а диаграмма иллюстрирует различные способности, которые можно открыть, исследовав выпуклости черепа. Среди прочих названы воинственность, супружеская любовь, склонность к поиску пищи (алиментативность) и надежда}

Далее в песне остроумно рассказывается, что золотоволосые наставят мужу рога, рыжие опасны, а брюнетки умные, но притворщицы. Это был не просто набор женоненавистнических стереотипов, а универсальный комический принцип, так как существовали баллады похожего содержания, где повествование велось от лица противоположного пола. Так, например, относящаяся примерно к тому же времени баллада «Темная борода для нее» (To Her Brown Beard) наставляла женщин, как выбрать мужей: с песочными волосами ревнивы, рыжеволосые склонны слишком много тратить на выпивку, а мужчины с темными волосами верные, добрые и любящие[14].

В той или иной форме такая система представлений просуществовала вплоть до XVIII века и даже дольше: некоторые книги по медицине по-прежнему содержали сведения о гуморальной теории и ее отношении к цвету волос[15]. Особенно долго «истины» внешности оставались неизменными в сфере народного знания, этой повседневной области, где наставление встречается с развлечением. В 1796 году женский альманах сообщал своим читательницам о значении волос, указывая, что их цвет и текстура являются признаками, прямо указывающими на нравственные качества. Рекомендации, которые он предлагал для расшифровки характера, таким образом, содержали правила, согласно которым черные гладкие волосы как у мужчин, так и у женщин означают мягкость, постоянство и душевную теплоту, в то время как черные вьющиеся волосы указывают на пьянство, сварливый характер и влюбчивую натуру. У мужчин длинные рыжие волосы «означают хитрость, ловкость и лукавство», а в женщинах — острый язык, тщеславие и «нетерпеливый и вспыльчивый характер»[16]. Хотя этот материал, возможно, был включен в сборник почти на тех же основаниях, как гороскопы в современных периодических изданиях — стандартная рубрика, которую читают, но не обязательно берут на вооружение, — сам факт его включения указывает на отчасти сохранившуюся привязанность к стереотипам о внешности.

Благодаря работам первого генетика Грегора Менделя, в XIX веке наследственность получала все большее признание как механизм, с помощью которого формируются и передаются физические характеристики, а теория естественного отбора Дарвина связывала эту наследственность с долгосрочным успехом или неудачей в противостоянии угрозам окружающей среды. Однако наука того времени также исследовала другие направления, которые, вместо того чтобы разорвать старые связи между внешностью и сущностью, усиливали их. Одним из таких направлений была френология. Полагая, что как размер, так и форма различных участков мозга определяет наши умственные возможности и моральные качества, а череп повторяет форму заключенного в нем органа, френологи утверждали, что точное толкование шишек и выступов головы позволяло читать личность, словно открытую книгу (ил. 0.4). В тандеме с этой новой наукой физиогномика также получила новый импульс в XIX веке[17]. Хотя эти идеи практиковались на высоком уровне специалистами, они функционировали на низовом уровне как часть герменевтики «здравого смысла», с помощью которой обычные люди интерпретировали и классифицировали свой социальный мир. Вместе френология и физиогномика повлияли на представления о расе, преступности, девиации и превосходстве. Их применение к волосам очевидно: внешний вид волос человека был показателем его или ее характера — эта идея систематически находила отражение в литературе Викторианской эпохи.

^{Ил. 0.5. Объявление XVIII века, рекламирующее «Краску принцев», подходящую как для мужчин, так и для женщин. В нем говорится, что она особенно эффективна против таких уродств, как седые и рыжие волосы}

Несмотря на свою долговечность, наука о внешности оставалась неточной. Тона и оттенки волос были многочисленны, и можно было бы до бесконечности анализировать приписываемые им широкие значения. Кроме того, на каждого человека, который соответствовал правилу, было столько же тех, кто служил исключением. Однако на удивление последовательным было отношение к рыжим волосам. Хотя оттенки могут входить и выходить из моды — на поверхности текущего культурного дискурса, — в каждой эпохе прослеживается непрерывная нить рассуждений, в которой формулируется позиция в отношении именно этого цвета. Как ясно свидетельствуют некоторые приведенные выше цитаты, из века в век в текстах самых разных жанров комментарий по поводу рыжих волос почти всегда носит осуждающий характер. Например, в руководстве по акушерству 1612 года в разделе, касающемся выбора кормилицы, выносится следующее предупреждение: «прежде всего, она не должна быть рыжеволосой». Для пущей убедительности на полях даже помещено примечание аналогичного содержания: «Рыжеволосая кормилица нежелательна»