«Волос ангела» - [111]
Яшка прошелся по номеру, отодвинув штору, осторожно выглянул в окно: второй этаж, можно спрыгнуть — надо только чуть пройти по карнизу и перескочить на крышу над люком, через который принимают продукты или уголь. Хорошо, что окно выходит в пустынный двор, видна помойка, большие мусорные лари из крашенных в коричневый цвет досок, неровные штабеля пустых ящиков; в стороне, слева — полуоткрытые ворота, ведущие на улицу. Жалко, что из двора можно ускользнуть только через них. Ничего, отсидится здесь — кому придет в голову искать его в «Савое»? Всего и переждать надо час-другой, а потом через окно и…
Пан подошел к платяному шкафу, открыл дверцу. Небрежно выкинул из него аккуратно развешанные на плечиках костюмы связанного Федорина. Рубашку можно оставить свою, а вот костюмчик стоит поменять.
Прикинул на себя один: пиджак был широковат в талии и длинен в рукавах. Отъелся, боров! Значит, и брюки не подойдут, хотя их можно пристроить на подтяжках. Или не возиться?
Оставив на время вываленную из шкафа кучу одежды, Яшка подошел к раковине умывальника, взял бритву, попробовал лезвие на ногте. Удовлетворенно хмыкнув, заправил за ворот рубахи полотенце и стал намыливать лицо. Повел бритвой под носом, сбривая усики. Обтерся, разглядывая свое отражение в зеркале. Вроде ничего — собственное лицо без усов показалось ему каким-то чужим, сильно изменившимся.
Через зеркало было видно Федорина, лежавшего на полу, — он пришел в себя и с немым ужасом уставился на Яшку Пана выпученными от страха глазами. Склеротические жилки на его носу стали фиолетовыми, а лицо приобрело нездоровый, свекольный оттенок.
«Хватит еще кондратий, — равнодушно подумал о нем бандит, — или обделается со страху. Сиди тут потом в вонище…»
— Не бойся, пока не трону… — бросил он Федорину, снова принимаясь за сваленные в кучу пиджаки и брюки.
Наконец нашелся достаточно узкий черный сюртук в тонкую светлую полосочку. Примерив его, Пан остался доволен. Остальное — к черту!
Заметив на небольшом столике около кровати батарею бутылок, он перебрал их, разглядывая этикетки. Все больше сладкие вина — хотел, видно, Порфирий Михайлович побаловать свою дамочку. Что же, добаловались. Ага, оказывается, есть и водочка.
Налил себе полстакана, залпом выпил, почувствовав, как жгучая влага теплой волной покатилась к желудку. Через несколько минут стало легко на душе, и все показалось осуществимым.
Раздвинув шторы, тихонько, стараясь не издавать громких звуков, он приоткрыл окно — на всякий случай.
Удовлетворенно отдуваясь, Яшка Пан присел на низкий пуфик, закурил, рассматривая связанного нэпмана.
«Погулял без присмотра супруги? Теперь, небось, всю оставшуюся жизнь будешь как миленький за ее юбку держаться. Потаскают теперь тебя, голубчика, в уголовку, потаскают. Будут там кишки на стул наматывать: почему, как да отчего… А меня им не найти — сегодня же уеду!»
В коридоре послышались шаги, в двери номеров начали стучать. Голосов не разобрать, но тон по-хозяйски требовательный, жесткий.
Злорадные мысли о нэпмане и ожидающих его неприятностях разом улетучились. Напрочь забыв о Федорине, Пан кошкой метнулся к двери, приник ухом к замочной скважине.
— Откройте, уголовный розыск… Извините, позвольте осмотреть ваш номер… Нет, ничего… Еще раз извините, гражданин…
Это через номер от него! И звяканье ключей — видно, взяли запасные, зачем же добро портить, двери ломать?!
Сейчас дойдет очередь и до его номера. Не откликаться, когда постучат, а потом, как только откроют дверь, — сразу из двух стволов! В упор. И бегом по коридору…
Куда? По какому коридору? Милиционеров там, наверное, не один и не два. Выследили, черти, или догадались, куда он нырнул? Какое это теперь имеет значение?
Яшка Пан вскочил на подоконник, распахнул раму окна, осторожно ступил на карниз. Так, теперь потихоньку к навесу. Шаг, второй. Вот он, родимый.
Железо грохнуло под ногами, когда он спрыгнул. Пан присел, скатился по пологой крыше навеса к краю, не примериваясь, сиганул вниз.
Упав на четвереньки, быстро вскочил и, не чувствуя боли в ушибленном при падении колене, захромал к приоткрытым воротам.
Поздно! Там, у ворот, темные фигуры. Идут сюда.
Может, еще не все? Может, удастся уйти? Перехитрить их, спрятаться?
Пан, быстро откинув крышку ларя для мусора — плевать на мерзкий запах, — перевалился через край, протянув руку, опустил крышку, затаился, прижав к щели в досках ствол браунинга…
Шкуратов медленно шел по двору гостиницы, чутко прислушиваясь к каждому звуку. Бандит явно выпрыгнул из окна — успели заметить его мелькнувшую тень, но выбежать через ворота — единственный путь на улицу — он не успел. Значит, где-то здесь прячется.
Гена, оставшийся за старшего, после того как Грекова срочно вызвали и приказали отправиться с группой на Ордынку — объявились какие-то бывшие офицеры в этом деле, — шел первым: уже сложившаяся традиция МУРа — старший в самом опасном деле идет первым. Такова его привилегия — первым встретить опасность, первым отвечать за порученное дело, первым принимать бой с врагом. Других привилегий нет…
Поравнялся с большим ларем для мусора. И тут грохнул выстрел! Не выдержали нервы у Яшки Пана. Пуля сшибла фуражку с головы Шкуратова.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
Первая половина XVII века, Россия. Наконец-то минули долгие годы страшного лихолетья — нашествия иноземцев, царствование Лжедмитрия, междоусобицы, мор, голод, непосильные войны, — но по-прежнему неспокойно на рубежах государства. На западе снова поднимают голову поляки, с юга подпирают коварные турки, не дают покоя татарские набеги. Самые светлые и дальновидные российские головы понимают: не только мощью войска, не одной лишь доблестью ратников можно противостоять врагу — но и хитростью тайных осведомителей, ловкостью разведчиков, отчаянной смелостью лазутчиков, которым суждено стать глазами и ушами Державы.
Новая книга признанного мастера приключенческого жанра доставит истинное удовольствие всем любителям остросюжетной литературы!
В Москву поступают сообщения о предательстве среди высшего командования Красной армии — один из генералов завербован немецкой разведкой. Все подозрения сходятся на К.К.Рокоссовском. Берия выжидает, не зная, как отреагирует на это Сталин. Генерал Ермаков и майор Волков решают спасти командующего фронтом и других попавших под подозрение генералов, отправившись для этого в немецкий тыл. Сталин дает на всю операцию только тридцать суток…Роман является продолжением «Камеры смертников».
Из нейтральной страны в Москву поступают сообщения о предательстве среди высшего командования Красной армии — один из генералов завербован немецкой разведкой. К тому же под Москвой работает неуловимая вражеская радиостанция. В довершение из-за линии фронта приходит сбежавший из камеры смертников тюрьмы СД бывший офицер-пограничник и приносит подтверждение полученным сведениям…Роман продолжает цикл о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
Новая книга признанного мастера приключенческого жанра доставит истинное удовольствие всем любителям остросюжетной литературы!
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.