Вольный рыцарь - [9]

Публика изумленно ахнула.

Когда мы съехались во второй раз, я опустил плечо и прикрылся щитом, нарочно подставив Хенгисту мишень для удара. Промахнуться было невозможно даже такому беспомощному вояке, как он.

Пришпорив Джеда, я отклонил копье в сторону, чтобы оно лишь слегка задело броню Хенгиста, не причинив ему вреда. Затем в самый последний момент я вынул ноги из стремян, приготовившись получить тяжелый удар от противника. Мой спектакль удался: Хенгист с силой ударил копьем по моей нагрудной пластине, и одновременно с хрустом дерева над турнирным полем пронесся отчаянный крик разочарованных зрителей.

Я вылетел из седла и распростерся на земле, как дохлая рыба на берегу. Я сильно ушибся при падении и напоказ начал перекатываться с боку на бок, клацая доспехами, как пивная бочка, громыхающая но булыжной мостовой… Если уж мне довелось оказаться поверженным, то хотя бы позабавлю себя представлением для публики. Я докатился до трибуны, что, по моему мнению, придавало остроту и завершенность моему выступлению, и застыл.

Все было кончено.

Сквозь забрало я видел лицо ее светлости: печальными глазами она смотрела на меня, и щеки ее были белее мела.

Сидевший рядом с ней Герцог Волкодав злорадно ухмылялся. Он упивался своей победой.

Внезапно я ощутил острую, жгучую боль в плече, в том месте, куда Хенгист ударил меня копьем. Я уже не раз получал удары тупым копьем на многочисленных турнирах и хорошо помню глухую, ноющую боль. Но в этот раз плечо горело как в огне. Я прикоснулся к ноющему месту, и меня как громом поразило: из плеча торчал обломок копья. Под крики толпы, уже сбросившей меня со счетов, собрав все силы, я присел и, крепко ухватившись за расколотое древко, выдернул орудие из раны. Я не поверил своим глазам: в руках у меня был обломок боевого копья с заостренным железным наконечником!

Меня обвели вокруг пальца как простачка! Я оказался в дураках! Герцог и не собирался расплачиваться со мной за поражение в турнире! Он просто хотел заморочить мне голову, усыпив мою бдительность, и предоставить своему громиле-оруженосцу возможность разделаться со мной безо всяких усилий! Если бы я не подготовился к удару, меня уже давно не было бы на свете!

Глаза мои заволокла красная пелена: меня охватила жажда мщения.

Под рев толпы я вскочил на ноги и вытащил свой меч.

Тяжело переступая с ноги на ногу, Хенгист двинулся на меня, зажав рукоять палаша толстыми, как у мясника, пальцами.

Я бросился на него с обнаженным клинком, парируя резкий удар сверху.

Столкнувшись, лезвия наших мечей зазвенели, а меня бросило в жар, будто плечо мое обожгли раскаленной докрасна кочергой. Завыв от резкой боли, я сделал обманное движение: притворился, что собираюсь нанести удар справа, но вместо этого ударил слева. Это старый трюк, но мой маневр сбил Хенгиста с толку.

Я ударил палашом сзади, прямо под коленки, и мой соперник, громыхая железом и воя, как раненый медведь, рухнул на землю.

Я уже занес над ним меч, как вдруг почувствовал чью-то руку на своем плече. Это был герольд.

— Похоже, здесь у нас пвоизошла какая-то путаница с копьями, — кривясь, пробормотал он и широко улыбнулся разволновавшимся зрителям. — Очень непвиятная истовия, но не будем же мы устваивать шум из-за этого?!

Кровавый туман передо мной понемногу рассеялся, и внезапно я почувствовал полное изнеможение.

— Квоме того, — продолжал герольд, — сегодня у нас Золотой Тувнив, а не Алый… Помните об этом, сэв.

Я опустил меч. У меня закружилась голова, все поплыло перед глазами, и к тому же плечо разболелось не на шутку.

— Миловды, дамы и господа! — громко провозгласил герольд. — Вольный Выцавь выходит в финал!

5

Племянница герцога не сводила с меня глаз, наполненных слезами счастья и благодарности. Но лицо самого герцога было омрачено: сверкающими глазами и злобным оскалом он походил на загнанного пса.

Волкодав щелкнул пальцами, и рядом тотчас же появились два коренастых оруженосца. Шепотом герцог отдал им какой-то приказ, и они, громыхая по ступенькам, спустились с высокой трибуны. Обнажив мечи, оруженосцы вышли на турнирное поле.

Дело принимало дурной оборот.

Но тут случилось нечто из ряда вон выходящее. Пока двое наемных убийц неумолимо надвигались на меня спереди, я услышал нарастающий шум толпы у себя за спиной. Обернувшись, я увидел ликующих зрителей, прорвавших веревочную ограду. Отпихнув бандитов, подосланных герцогом, несколько мужчин подхватили меня, посадили себе на плечи и понесли, громко распевая:

— Воль-ный Ры-царь! Воль-ный Ры-царь!

Я не удивлялся такой популярности. Мне было понятно, что большая часть зрителей поставила на меня и теперь люди радовались своему выигрышу. Они смеялись, кричали и хлопали меня по спине. Ликовали все, кроме Герцога Волкодава.

Я хорошо видел, как он злобно скалился, глядя на меня.

Махнув рукой, он отозвал прочь своих головорезов. Они все равно ничего не могли сделать со мной в тот момент. Я получил отсрочку, но прекрасно понимал, что меня не оставят в покое. Не такой человек был Герцог Волкодав, чтобы все простить и забыть. Холодный, расчетливый взгляд герцога говорил мне, что задета не только его гордость, — затронуто было нечто большее: его кошелек.