Волны, в которых мы утонули - [68]
Мы добирались до больницы через несколько часов, а Брукс все еще был в операционной. Вокруг больницы собрались фанаты группы – похоже, слухи распространяются быстро. Родители Брукса и его брат Джейми тоже были там. Они изо всех сил старались сохранять самообладание.
В больнице горел яркий свет. От него у меня болели глаза. Не помню, чтобы когда-нибудь я видела настолько яркий свет. И еще здесь странно пахло: чистящими средствами, нанесенными поверх чистящих средств. Повсюду царила суматоха – медсестры сталкивались друг с другом, кто-то ронял вещи, семьи ходили по коридорам.
Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Слишком много всего, слишком быстро. Мне нужно успокоиться. А что если дьявол здесь? Что если он меня увидит? Что если он снова сможет ко мне прикоснуться?
Нет.
Мне нужно думать о чем-то хорошем, сосредоточиться на чем-то, что поможет мне держать себя в руках. Мне нужно успокоиться. Мои пальцы сжались вокруг моей подвески.
Брукс. Мой якорь. Моя сила.
– Мэгги, – выдохнул Кельвин, выходя из частной комнаты ожидания. – Ты… ты здесь, – заикаясь, произнес он, подходя ко мне. Он крепко обнял меня. – Ты приехала.
Через несколько секунд нас обняли близнецы. Мы некоторое время стояли так.
– Он в плохом состоянии, – сказал Кельвин. Мы с мамой и папой стояли рядом с ним и слушали его рассказ. – Ему сильно порезало бок. Врачи сказали, что он может потерять два пальца. Еще немного задело горло, но… я не знаю. Все произошло так быстро. Все изменилось в мгновение ока. Вот мы на воде, хорошо проводим время. Все в порядке. А вот… – Он ущипнул себя за переносицу, как всегда делал папа. – Теперь все изменилось, а мы можем только сидеть и ждать, чтобы узнать, насколько сильно.
Мама с папой пошли за кофе. Нам предстояла долгая ночь. Потом они отвезли миссис Бун на ночь в ближайший мотель. В углу бился в истерике Рудольф. В том, что случилось, он винил себя. Его пытался переубедить Оливер. Я бросила вопросительный взгляд на Кельвина.
– Брукс не дал Рудольфу упасть за борт. Шторм раскачал лодку, и Рудольф чуть не вывалился, но Брукс сумел оттащить его назад. После этого лодку снова качнуло, и Брукс выпал.
Ох…
– Рудольфу сейчас несладко. Он во всем винит себя. Но это был несчастный случай. Винить некого и не в чем. Просто мы выбрали неудачное время.
Через некоторое время я нашла стул в углу, села на него, поджав ноги, и стала ждать.
И пока я ждала, я все видела и слышала. Каждый человек, каждое движение, каждый голос, каждый предмет в помещении. С тех пор как я переступила порог своего дома, все было так близко, так реально. Если медсестра роняла ручку, я мгновенно поворачивала голову к источнику звука.
Выйти из дома оказалось труднее, чем я думала, но еще труднее было не знать, все ли в порядке с Бруксом.
Поэтому всякий раз, когда дьявол пытался овладеть моим разумом, я закрывалась и делала несколько вдохов, вспоминая, что наша любовь была громче, чем мгновения моего прошлого.
– Операцию закончили, – я подслушала, как врач говорит родителям Брукса. Я выпрямилась, чтобы лучше слышать. – С ним все хорошо. Ему очень повезло, что порез на боку не был слишком глубоким. Был бы чуть глубже – и мы бы его потеряли.
– О господи, – пробормотала мать Брукса. Ее глаза наполнились слезами.
– У меня есть и плохие новости. – Доктор переминался с ноги на ногу, затем скрестил руки. – Мне очень жаль. Мы сделали все возможное, чтобы спасти его два пальца, но повреждения были слишком серьезными. Мы надеялись спасти их, но не смогли. Нам пришлось их ампутировать, чтобы сохранить общую функцию рук.
«Какая рука?» – спросила я, чувствуя, как мой желудок скручивается в узел.
– Какая рука? – спросил Джейми из-за спин родителей.
Доктор поднял бровь, глядя на Джейми.
– Прошу прощения?
– Я спросил: какая рука.
Доктор нерешительно посмотрел на родителей Брукса, не зная, стоит ли ему говорить что-то при всех нас. Когда ему позволили спокойно говорить при всех присутствующих, он сказал: левая. Все в комнате дружно застонали.
– Черт, – прошептал Рудольф, колотя ладонью по стене. – Черт!
Левой рукой Брукс брал лады на гитаре. С такой травмой он не сможет играть. Все присутствующие в комнате почувствовали потерю.
– Понимаю, это тяжело, учитывая, чем он занимается, но мы очень рады, что он выжил. Боюсь, он вряд ли когда-нибудь сможет снова играть на гитаре. Восстановить голос, учитывая травмы горла, тоже может быть трудно, но, полагаю, со временем он сможет петь. Будет непросто, но с правильной физиотерапией и работой над голосом он сможет восстановиться. – Врач печально улыбнулся. – Сейчас он будет какое-то время спать, но когда можно будет его увидеть, я попрошу медсестер вас позвать.
Когда он ушел, в комнате воцарилась тишина, только Рудольф колотил кулаком по стене и ругался:
– Черт, черт, черт.
Когда Брукса перевели в другую палату, нам позволили заходить к нему по двое. Я должна была войти последней и держалась чуть поодаль, ожидая своей очереди. Когда я наконец вошла, он спал, и в какой-то степени я была этому рада. Я стояла в углу палаты и смотрела, как он спит. Он тяжело дышал, и казалось, что ему трудно глотать. Шрам на шее тянулся от ключицы до подбородка. Его левая рука была забинтована, на теле было несколько синяков, но он был жив. Поэтому все остальное было неважно.
Жил-был парень, и я полюбила его. Мы с Логаном были двумя сторонами одной медали. Он танцевал с демонами, пока я радовалась свету. Он почти все время был хмурым, а я не могла не улыбаться. Он стал Землей, а я Небом. В ту ночь, когда я увидела тьму в его глазах, которая жила и расцветала внутри, я не смогла отвести взгляд. Оба мы были и разбиты, и цельны. Вместе ошибались, но по-своему оказывались правы. Мы напоминали две звезды, горящие в ночном небе: в вечных поисках, в молитвах о лучшем будущем. До того дня, пока я окончательно его не потеряла.
Мы с Грэмом не были созданы друг для друга. Я заполняла собой все вокруг: взбалмошная, непредсказуемая, страстная. Он был холоден и сдержан. Может быть, мы и правда были случайностью, нелепой ошибкой. Мы не должны были влюбляться в друг друга, и все же казалось, что гравитация притягивает нас все ближе. Мое сердце шептало, что я буду любить его вечно, а мой разум – что у меня есть всего несколько мгновений и я должна насладиться каждым из них. Интуиция же подсказывала: отпусти его. В свой последний поцелуй он вложил свое «прощай», а я – свое «навеки». Но если бы у меня был шанс упасть снова, я бы упала с ним навсегда. Даже если бы нам суждено было вместе разбиться о землю.
Ни один из них не искал новой любви… Они просто хотели вновь научиться дышать после страшной потери… Год назад Элизабет потеряла в автокатастрофе любимого мужа, а Тристан – мрачный, грубый городской монстр, который живет на окраине леса в неухоженном доме, – глубоко в душе спрятал воспоминания о гибели жены и сына. Они пытались обманывать и обманываться, по-соседски дружить и расставаться, пока не поняли, что любят уже не прошлое. Из боли родилась новая любовь. Но когда друзья предостерегали Лиззи держаться подальше от Тристана, она и представить не могла, что судьба нанесет смертельный удар…
Грей – моя первая любовь. Когда мы познакомились, я поняла, что не смогу жить без его улыбки, его смеха, чувства легкости, которое наполняло меня рядом с ним. Но жизнь разлучила нас. Я цеплялась за воспоминания, в надежде встретить его хотя бы раз… И мое желание исполнилось! Однако теперь я узнала совсем другого Грея: холодного, одинокого, отстраненного юношу, позабывшего о радости. Но я знала, что на самом деле скрывается за стенами, которыми он отгородился от всего мира. Судьба предоставила мне второй шанс, и я была готова вновь полюбить своего Грея и вернуть наше счастье.
Когда-то был парень, и я любила его. Логан Фрэнсис Сильверстоун был моей полной противоположностью. Я танцевала, а он просто стоял. Он молчал, а у меня никогда не закрывался рот. Он улыбался через силу, а я отказывалась хмуриться. В ту ночь, увидев скрывающуюся в нем тьму, я оказалась не в силах отвести взгляд. Мы оба были сломлены, но каким-то образом удерживались, чтобы не рассыпаться на осколки. Мы сошлись по ошибке, но, тем не менее, это было правильно. Мы были звездами, сияющими в ночном небе, жаждали исполнения желаний и молились о лучшем будущем. Так было до того дня, пока я не потеряла его.
Мгновения. Вся наша жизнь – это коллекция мгновений. Некоторые крайне мучительны и наполнены болью прошлого. Некоторые дарят прекрасные надежды и полны обещаниями будущего. В моей жизни было много мгновений. Мгновений, бросавших мне вызов, заставлявших меня меняться. Мгновений, которые засасывали меня в пучину страха. Однако, самые значительные из них – те, что надрывали сердце, те, от которых захватывало дух, – связаны с ним. Мне было десять лет, когда я потеряла голос. И вместе с голосом исчезла часть меня. Но был единственный человек, который умел слышать мое безмолвие.
Четырех подруг — Саванну, Глорию, Бернадин и Робин — роднит возраст и стремление обрести счастье. Они не мечтают о чем-то сверхъестественном. Их представления о счастье гораздо прозаичнее — встретить достойного человека и жить с ним в мире и согласии. Каждая идет к цели своим путем, преодолевает свои трудности и в итоге находит свою любовь. Может быть, она не совсем идеальна, но кто вспомнит об этом…
Четыре женщины дружны уже более двух десятков лет, еще с тех пор, когда снимали вместе квартиру в Лондоне. Знакомьтесь: Кейт — разведенная, добросердечная, ответственная; Элли — бесстрашная журналистка, ведет одну весьма ядовитую и остроумную рубрику; Джеральдин — жена и мать, столп общества в своей деревне; и, наконец, Наоми — прекрасная, беспомощная Наоми.Все триумфы и невзгоды взрослой жизни они преодолели вместе, всегда готовые прийти на помощь друг другу. Однако одно предательство послужило началом конфликта, из которого ни одна не вышла невредимой.
Сонал не желает ни видеть, ни слышать Криса. Он пытается вымолить прощение у неё, но терпит одни неудачи. Сонал сближается с его лучшим другом — Треем Гэмптоном, но и Джон не покидает Сонал. Он мечтает о том, что они будут вместе.Тем временем, Фиби пытается насолить Сонал, таким образом, отомстив ей за их с Крисом разрыв. Фиби хочет вернуть Криса и пойдёт ради этого на многое…Как изменятся отношения между героями? И чем всё это закончится? Кого, всё-таки, любит Сонал?
Что значит, не везет с личной жизнью и как с этим бороться? Что делать, если ты молодая, симпатичная и далеко не глупая девушка, а счастья все нет и нет? Неужели все настоящие мужчины вымерли вместе с мамонтами, оставив вместо себя лишь занудных ботаников и безмозглых качков? А быть может дело в самой себе? Возможно, стоит перестать мечтать о принцах на белом коне, точнее на черном Range Rover, и просто осмотреться по сторонам? Того и гляди где-то на горизонте замаячит то самое, такое долгожданное счастье… Тем более, когда сама судьба толкает тебя к нему, а случайное стечение обстоятельств оказывается не таким уж и случайным…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Киноактер — звезда первой величины и молодая преуспевающая киносценаристка впервые встречаются на съемочной площадке, но до этого она столько раз видела его на экране, что успела по уши влюбиться. Собственно, и главного героя своего нового фильма Лейн Денхэм писала с синеглазого неотразимого Фергюса Ханна, о котором, разумеется, знала из кинофильмов с его участием и из прессы.Но он оказался совершенно другим, тонким, чутким, мужественным и заботливым, не похожим на созданный падкими на сенсации журналистами расхожий образ сердцееда и ловеласа.Впрочем, вблизи свет кинозвезды совершенно ослепил ее, и юной Лейн приходится многое пересмотреть в себе и в своем взгляде на мир, прежде чем она привыкает открыто, не отводя глаз, смотреть на возлюбленного.