Волны над нами - [25]

Кто бы мог поверить, что у него получатся отличные фотографии, которым я завидую до сего дня! Кефаль он снимал так же упоенно, как и нас, и с прямо-таки профессиональным мастерством; тем не менее фотографии рыб получились у него не очень хорошие.

С тем же явлением я столкнулась и в последующие поездки. Рыбы, особенно в чуть мутноватой воде, отлично видны глазом, когда они движутся. Кажется, сделать отчетливую их фотографию крайне просто. Снятые кинокамерой, они отлично видны на экране. А хорошая статическая фотография не получается.

Я снимала на Азовском море кефаль, кормящуюся среди песчаных плешинок в зарослях зостеры. Мне удавалось подбираться к косякам на расстоянии метра, но рыбы выходили на снимке неотчетливыми, расплывчатыми, хотя вода была относительно прозрачна. Сделать резкий, точно передающий окраску и форму кефали снимок мне так и не удалось. Может быть, в этом повинно мое неумение, а может быть, играет роль окраска кефали, маскирующая ее в воде. Не знаю, по какой из этих причин, но хорошего снимка кефали под водой на фоне дна у меня еще нет.

У берегов Крыма обычно встречаются три вида кефали: лобан, сингиль и остронос. Отличить их друг от друга в воде только по внешнему виду не так-то легко. Проще всего, пожалуй, узнать лобана. Он толще, массивнее других кефалей, морда у него тупее и лоб шире. Спинка зеленоватая, бока матово-желтые с буроватыми продольными полосами, на жаберных крышках темное пятно. Это самая крупная кефаль Черного моря; отдельные ее экземпляры достигают более 70 сантиметров длины и до 12 килограммов веса. Чаще, разумеется, встречаются лобаны в 40–50 сантиметров.

Сингиль отличается от лобана более заостренной мордой, да и весь он как-то стройнее. Окраска его серебристее с совсем светлым брюхом. Спинка синеватая, на жаберных крышках желто-розовое пятно. Но если даже неопытный наблюдатель отличит по внешнему виду лобана от сингиля и остроноса, то этих последних отличить друг от друга значительно труднее. Они кажутся очень похожими, и только через некоторое время начинаешь замечать, что у остроноса не только значительно более обтекаемая форма головы с заостренным рылом, но и несколько иная, совсем светлая окраска с бледными полосами на боках. Сингиль и остронос достигают значительно меньших размеров, чем лобан, не более 35–45 сантиметров длины.

Наши охотники, как и большинство местных рыбаков, называли лобанами вообще всю крупную кефаль, средние назывались просто кефалью, а экземпляры менее 15–17 сантиметров — чуларой. Мясо кефали замечательно вкусно и питательно, но добыть кефаль не так-то легко. Многие начинающие охотники напрасно выслеживали ее целыми днями. В тех водах, где за ней уже много охотились, кефаль значительно более осторожна, чем там, где еще не появлялись подводные стрелки.

В своем увлечении новым миром я совершенно забыла, что меня сюда привело. Благие намерения начать работу над зарисовками подводного пейзажа с первых дней все еще оставались намерениями. Однако существует такая неудобная вещь, как совесть. Она меня грызла и грызла помаленьку, пока я не сдалась, и к моему подводному снаряжению прибавилось снаряжение художественное. Оно состояло из рамки с ручкой, в которую вставлялись небольшие листы жести, слегка покрытые масляной краской, жестяной коробки от акварельных красок, игравшей роль палитры, масленки и нескольких кистей, привязанных на нитки, чтобы не уплыли.

Все было продумано в деталях: я буду вертикально стоять в толще воды, голова при таком положении вся в воде, кроме маковки и дыхательной трубки. К сожалению, некоторые свойства окружающей среды не были учтены. Я нашла чудесный уголок с красивыми скалами и цистозирой. В левой руке у меня была зажата рамка с жестью, на свободный палец надета палитра с красками. Но как только я открыла масленку, пузырьки льняного масла, похожие на матовые жемчужины, мгновенно взвились вверх и расплылись пятном на поверхности воды..

Я отплыла немного подальше от масла и храбро подцепила кистью с палитры густую колбаску масляной краски. Первые мазки показали мне, что краска слишком густа, что при вторичной прописке щетинная кисть снимает с гладкой мокрой жести всю краску, положенную вначале, и что нитки, на которых были привязаны кисти, только путаются на кольцах и мешают работать. Кисти надо просто держать в левой руке вместе с ручкой рамки.

Пока я маялась с этюдом, приноравливаясь к новым условиям, вокруг пятна льняного масла собрались рыбешки. Они чмокали губами, собирая с поверхности воды тонкую пленку душистого жира.

Я кое-как домазала остатки краски и отправилась на берег. Теперь было ясно, что следует делать. Краску надо заранее тщательно растереть на палитре с маслом или другим растворителем. Масло лучше лака или скипидара, которые становятся в воде слишком вязкими. Краска должна быть несколько гуще, чем при работе на воздухе, и лучше употреблять колонковые кисти. Дело пошло на лад. Немного мешало то, что краска имеет тенденцию скатываться комочками, если долго водить кистью по уже прописанному месту. Писать надо сразу, не накладывая много слоев один на другой и не лессируя.