Волны - [2]
. Вотъ это и удивительно y нихъ, господъ беллетристовъ. Кажется, всю жизнь только тѣмъ и занимаются, что описываютъ всевозможныхъ влюбленныхъ дураковъ. Съ тонкостями такими: анализъ, психологія, фу ты, Боже мой! А угораздить самого врѣзаться, вотъ какъ нашего Дмитрія Владимировича, – глядь: великій психологъ нашъ оказывается мальчишка – мальчишкою, наивнѣе всѣхъ своихъ героевъ и слѣпъ, какъ кротъ.
Леманъ. У Ларцева былъ?
Кистяковъ. Былъ. Вотъ этотъ подъ башмакъ не попадетъ. Рабочій чортъ. Здорово его «Миньона» въ ходъ пошла. Гляди, опять медаль хватить.
Леманъ. Да вѣдь и натурщицу же ему Господь послалъ. Красивѣе Джуліи, хоть всю Тоскану обыщи не отыщешь. Съ этакой модели какъ не писать.
Кистяковъ. Модель моделью, а нѣтъ, тутъ и свое. Силища въ немъ. Самъ себя не понимаетъ, каковъ онъ слонъ, вотъ что.
Лештуковъ, въ очень изящномъ и даже черезчуръ молодомъ для его лѣтъ и крупной фигуры, лѣтнемъ костюмѣ, входитъ слѣва, мимо стѣны.
Лештуковъ. Дмитрію Владимировичу!
Кистяковъ. Наше россійское!
Лештуковъ. Здравствуйте, господа.
Леманъ. Къ намъ? въ волны?
Лештуковъ. Нѣтъ, Богъ съ ними! Надоѣло. Что это море раздѣлывало сегодня на зарѣ, вы и вообразить не можете. Вѣдь вы, конечно, по обыкновенію, проспали часовъ 14 сномъ праведника, на одномъ боку?
Леманъ. А вы, конечно, по обыкновенію, изволили блуждать всю ночь безсонною тѣнью?
Кистяковъ. Нечего сказать, хорошо выглядите вы сегодня.
Лештуковъ. А что? Безобразенъ?
Кистяковъ. Нѣтъ, нельзя сказать, довольно даже интересенъ. Ежели показать барышнѣ съ чувствами, будетъ тронута: Гамлета, принца датскаго, хоть отбавляй. Только знаете что? Полечиться бы вамъ отъ безсонницы. А то дѣло на малярію смахиваетъ.
Леманъ. Розовые тона, милый, лучше всего.
Лештуковъ. Отъ чего лечиться? Я здоровъ. Да и сплю совсѣмъ ужъ не такъ мало.
Кистяковъ. Знаемъ мы, какъ вы спите, по фіаскѣ кіанти на ночь дуете. Смотрите: печенка лопнетъ.
Лештуковъ. Выдержать! А кстати о кіанти. Смотрите, оно здѣсь y Черри отличное. И сифонъ, и ледъ, и коньякъ… все, что требуется по нашему положенію… Займемъ мѣста, господа.
Черри подаетъ коньякъ, рюмки, бисквиты.
Леманъ. Это съ утра-то?
Кистяковъ. Да и некогда: домой, къ завтраку время.
Лештуковъ. Нѣтъ, я видѣлъ: Маргарита Николаевна только-что вышла изъ воды. Часъ на туалетъ…
Кистяковъ. Да вѣдь и намъ одѣться надо.
Лештуковъ. Ну, какъ хотите.
На морѣ давно уже видно лодку, въ которой сидитъ Ларцевъ на рулѣ и Альберто на веслахь. Ихъ сильно качаетъ. Къ словамъ Кистякова «одѣться надо», они y берега.
Ларцевъ (изъ лодки). Я выпью.
Костюмъ Альберто: старая синяя фуфайка-безрукавка, с якоремъ на груди, штаны, засученные по колѣно, матерчатый желтый поясъ, босой.
Кистяковъ. Вотъ вамъ и компаніонъ.
Леманъ. Андрикъ!
Лештуковъ. Нашъ милѣйшій Андреа дель Cаp.
Ларцевъ (выпрыгнулъ изъ лодки, подходить). Милое, но мокрое созданіе. Фу, какъ насъ съ Альберто швыряло въ морѣ. На дворѣ жара, а я, право, даже продрогъ. Дайте коньяку.
Леманъ. Этюды дѣлалъ?
Ларцевъ. Какіе къ чорту этюды, когда лодку валяетъ съ волны на волну, точно баба пирогъ загинаетъ. Вымокли только и всего. Во здравіе всей честной компаніи. Пьетъ.
Альберто, оставаясь по щиколотку въ водѣ, управляется y берега съ лодкою, прислоняетъ весла къ лѣстницѣ на веранду, затѣмъ уходить по морю къ limite, гдѣ его шумно привѣтствуютъ; онъ показываетъ купальщикамъ, какъ надо плавать и т. д., вообще онъ все время виденъ въ морѣ.
Лештуковъ. Какъ поживаетъ Миньона?
Ларцевъ. Двигается, быстро двигается. Да что, батюшка, я признаться, въ большой тревоги.
Леманъ. Что такое?
Ларцевъ. Джулію y меня отобрать хотятъ.
Кистяковъ. Какъ такъ?
Ларцевъ. Вонъ этотъ соколикъ.
Лештуковъ. Ревность?
Ларцевъ. Самая нелѣпая.
Кистяковъ. Да признавайся ужъ по чистой правдѣ: y тебя съ этой Джуліей въ самомъ дѣлѣ чисто или только хорошо прячетесь?
Ларцевъ. Увѣряю васъ, нѣтъ.
Леманъ. То есть, какъ есть ничего, ни-ни?
Ларцевъ. Вотъ именно ни-ни.
Кистяковъ. Можетъ быть, маленькій флиртъ?
Ларцевъ. И флирта никакого не было.
Лештуковъ. Напрасно.
Ларцевъ. Вотъ тебѣ разъ! Почему же?
Лештуковъ. Да ужъ очень вы красивая парочка крайностей. Она воплощенный югъ, молодой, сильный, огненный… вотъ съ этимъ солнцемъ, что выращиваетъ эти пламенные цвѣты, съ этимъ вѣяніемъ ароматовъ, подъ которымъ, кромѣ любви, и думать-то ни о чемъ невозможно…
Леманъ. Климатъ располагающій.
Кистяковъ. Страна любви.
Идетъ на веранду. Съ лѣстницы Леману.
Ты однако не разсиживайся. Въ самомъ дѣлѣ поздно. Запрусь въ кабинѣ, не отопру.
Леманъ. Сейчасъ.
Лештуковъ (декламируетъ). Темны и тихи были очи,
У вашей Джуліи такіе глаза. Вѣдь правда?
Ларцевъ. Да, оно, точно, глаза забористые.
Кистяковъ (изъ кабины). Леманъ!
Леманъ. Да, иду. Фу, чортъ!
Уходить подъ лѣстницу веранды; видно, какъ онъ, подобравъ полы балахона, поднимается въ кабину по опускной лѣстницѣ.
Лештуковъ. А вы, Ларцевъ, сѣверъ. Если доживете до карнавала въ Римъ, нарядитесь-ка рыжебородымъ Торомъ. А? Плечища y васъ косая сажень, волосъ больше, чѣмъ полагается даже для художника, бороду вы украли у Рубенса, а за симъ, какъ пишутъ въ паспортахъ, примѣтъ особыхъ нѣтъ, лицо чистое, носъ и ротъ обыкновенные.
Однажды в полицейский участок является, точнее врывается, как буря, необыкновенно красивая девушка вполне приличного вида. Дворянка, выпускница одной из лучших петербургских гимназий, дочь надворного советника Марья Лусьева неожиданно заявляет, что она… тайная проститутка, и требует выдать ей желтый билет…..Самый нашумевший роман Александра Амфитеатрова, роман-исследование, рассказывающий «без лживства, лукавства и вежливства» о проституции в верхних эшелонах русской власти, власти давно погрязшей в безнравственности, лжи и подлости…
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Италия».
В Евангелие от Марка написано: «И спросил его (Иисус): как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, ибо нас много» (Марк 5: 9). Сатана, Вельзевул, Люцифер… — дьявол многолик, и борьба с ним ведется на протяжении всего существования рода человеческого. Очередную попытку проследить эволюцию образа черта в религиозном, мифологическом, философском, культурно-историческом пространстве предпринял в 1911 году известный русский прозаик, драматург, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик Александр Амфитеатров (1862–1938) в своем трактате «Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков».
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Русь».
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.
«Единственный знакомый мне здесь, в Италии, японец говорит и пишет по русски не хуже многих кровных русских. Человек высоко образованный, по профессии, как подобает японцу в Европе, инженер-наблюдатель, а по натуре, тоже как европеизированному японцу полагается, эстет. Большой любитель, даже знаток русской литературы и восторженный обожатель Пушкина. Превозносить «Солнце русской поэзии» едва ли не выше всех поэтических солнц, когда-либо где-либо светивших миру…».
Статья Лескова представляет интерес в нескольких отношениях. Прежде всего, это – одно из первых по времени свидетельств увлечения писателя Прологами как художественным материалом. Вместе с тем в статье этой писатель, также едва ли не впервые, открыто заявляет о полном своем сочувствии Л. Н. Толстому в его этико-философских и религиозных исканиях, о своем согласии с ним, в частности по вопросу о «направлении» его «простонародных рассказов», отнюдь не «вредном», как заявляла реакционная, ортодоксально-православная критика, но основанном на сочинениях, издавна принятых христианской церковью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первый том трехтомного издания прозы и эссеистики М.А. Кузмина вошли повести и рассказы 1906–1912 гг.: «Крылья», «Приключения Эме Лебефа», «Картонный домик», «Путешествие сера Джона Фирфакса…», «Высокое искусство», «Нечаянный провиант», «Опасный страж», «Мечтатели».Издание предназначается для самого широкого круга читателей, интересующихся русской литературой Серебряного века.К сожалению, часть произведений в файле отсутствует.http://ruslit.traumlibrary.net.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.Книга «За рубежом» возникла в результате заграничной поездки Салтыкова летом-осенью 1880 г. Она и написана в форме путевых очерков или дневника путешествий.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В двенадцатый том настоящего издания входят художественные произведения 1874–1880 гг., публиковавшиеся в «Отечественных записках»: «В среде умеренности и аккуратности», «Культурные люди», рассказы а очерки из «Сборника».
В Тринадцатом томе Собрания сочинений Ф. М. Достоевского печатается «Дневник писателя» за 1876 год.http://ruslit.traumlibrary.net.