Волнующая игра - [14]

Джей Джей тоже боялась, и нередко ее охватывала паника. Это был страх, о котором она говорила Александру на Сент-Винсенте, а он заверял ее, что никогда не позволит, чтобы она боялась, что, если она полюбит его, он покинет ее.

Это был страх, который она испытывала еще в детстве.

Ее отец, Джеймс Валериэн, трижды наживал состояния и трижды терял их. Когда у него были деньги, он возвращался домой к жене и дочери. И каждый день в доме было сплошное Рождество. Дни были наполнены любовью и радостью, вниманием и подарками.

Когда Джей Джей было восемь лет, у нее уже был маленький бриллиантик в форме сердечка, подвешенный на золотой цепочке. Когда ей исполнилось одиннадцать лет, отец подарил ей шубку из меха горностая. Шло время, Джей Джей привязывалась к отцу все сильнее, доверяла ему, и в этот момент он исчезал из дома. Исчезал отец, исчезали и деньги.

Деньги — это была любовь. Таков был главный вывод, к которому Джей Джей пришла еще в раннем детстве. Александр дал Джей Джей и деньги, и любовь, и она приходила в ужас при одной мысли, что потеряет его.

Чем более равнодушным к ней становился Александр, тем отчаяннее она хотела его. На Бекуи она инстинктивно чувствовала, как поддержать его интерес к ней. И здесь, в Париже, ее инстинкт тоже сработал. Случай пришел на помощь Джей Джей, и она им воспользовалась. Сын Александра — Сергей Рэймонт — в самый разгар его любовной связи с одной женщиной, против чего яростно возражал Александр, стал проявлять явные признаки внимания к Джей Джей.

Она, конечно, не могла знать, что однажды спасет Сергею жизнь — в самом буквальном смысле слова.

4

У Сергея Рэймонта было все, чтобы радоваться жизни. Он был молод. Ему было только двадцать шесть лет. Он был богат во многом благодаря своему отцу — Александр учредил три трастовых фонда, выгодно использовав законодательство Монако, Лихтенштейна и Гонконга. Сергей был хорош собой. Его ярко-голубые глаза были в точности как у отца, однако, если его отца многие боялись, Сергея все любили. Все расточали ему комплименты, оценив его естественность и простоту, на его образ жизни не влияло его сказочное богатство. У Сергея было все, чтобы радоваться жизни, и, тем не менее, дважды за последние пять лет он пытался покончить с собой.

Первый раз, когда ему был двадцать один год, для этого не было никакой явной причины. Это случилось, когда он был на первом курсе школы бизнеса при Гарвардском университете, куда он, как и его сестра, поступил, чтобы завоевать расположение отца. Он ухаживал за девушками и играл в футбол. Разрабатывал ситуационные моменты для деловых игр, уже знал разницу между деловой активностью, основанной на расширении капиталовложений, и активностью, основанной на снижении производственных издержек. К каждой субботе он подготавливал работу с анализом той или иной ситуации в бизнесе. И когда наступали летние каникулы, они казались ему бесцельными и бесконечными. Никто ничего не ожидал от Сергея, и он ничего не ожидал сам от себя. Ничто не предвещало никаких неожиданностей, и Сергей сам не мог предугадать того, что вскоре произошло.

Вечером, в третий вторник мая, Сергей заглотал целый пузырек таблеток сильнодействующего транквилизатора, который нашел у своего соседа по комнате. Его сосед был связан с какой-то фармацевтической фирмой, и у него был целый склад различных медикаментов, которые он закупал по оптовой цене. Он перепродавал их с хорошей наценкой и использовал вырученные деньги на содержание своего роскошного белого «порше-914». К счастью, по вторникам сосед Сергея всегда производил инвентаризацию своего склада и обнаружил исчезновение целого пузырька таблеток транквилизатора еще до того, как Сергей заснул. Сергея отвезли в больницу и промыли желудок, а потом он посетил врача-психиатра в Бостоне, и тот сказал ему, что он подвержен депрессиям, что Сергей знал и сам. Инцидент замяли, и спустя полтора месяца почти все, включая самого Сергея, который опровергал если не факт, то желание покончить счеты с жизнью, о нем забыли.

Но именно «почти все». К их числу не относился врач-психиатр. Когда Сергей пропустил два назначенных посещения, а в Гарварде сказали, что он проводит летние каникулы где-то в Европе, врач связался с отцом Сергея. Александра не сразу удалось разыскать. В его офисе в Нью-Йорке дали номер телефона в Монреале, а там дали номер в Брюсселе. Рэймонт, который прилетел в Брюссель для участия в конференции стран «Общего рынка», отказался поверить врачу. Он не мог допустить мысли, что его сын мог пытаться покончить с собой. Он сказал, что если Сергей не посещает врача, это его личное дело, и во всяком случае, Сергей сейчас находится в Европе живой, здоровый и бодрый и прекрасно проводит время. Он, Рэймонт, видел его не далее как четыре дня назад и не находит никакого повода для беспокойства.

Ассистент врача-психиатра испытала шок, когда узнала, что Александр Рэймонт отказался поверить, что его сын пытался покончить с собой. Но сам врач никакого шока не испытал.

Он знал, что родители зачастую просто не в состоянии представить себе, что их ребенок стремится покончить с жизнью, а поскольку душевная болезнь в отличие от обычной болезни не имеет ярко выраженных симптомов, людям трудно поверить, что это именно болезнь, и ее, как и все болезни, следует лечить. Что ставило врача-психиатра в тупик, это то обстоятельство, что Сергей Рэймонт использовал в своей попытке самоубийства таблетки.