Вольная Русь - [103]

Установленная временным перемирием граница оказалась очень устойчивой, сохранившись без изменений на многие десятилетия. Руси продвигаться вглубь Малой Азии смысла не имело — особого прибытка это не давало, а защитить новые приобретения было бы заведомо нелегко. Вольная Русь усиленно строила крепости вокруг проливов, как для препятствия проникновения в них вражеских кораблей, так и на внешнем периметре, для защиты от набегов кочевников. У Гиреев долго на это не было сил из-за разорения страны, а потом стала сказываться всё больше техническая их отсталость, даже с оружием из Западной Европы взять казацкие укрепления они не могли. Лихие батыры, естественно, регулярно совершали набеги, но высочайший процент не возвращавшихся в родные кочевья, сделал такие развлечения непопулярными.

* * *

При всём своём декларируемом «православии» (когда истинном, а когда и показушном), сечевики исламофобами не были. Как и атаманы, возглавившие переселение на Нил, Трясило и Сирко, прославившиеся, среди прочего, случаями массовой резни попавших им под горячую руку мусульман. Геноцид был средством притормозить атаки ногаев на Русь, а не признаком застилающей глаза ненависти. При необходимости, те же Тарас и Иван вполне уживались с татарами, заключали союзы с некоторыми родами, проявляли милосердие к попавшим в беду кочевьям. Но в Египте тотальный геноцид планировался изначально и его необходимость никто, ни разу не оспорил. Для нескольких десятков тысяч разбойников выжить среди миллионов ненавидящих их людей — нереально. Однако наличие там большой общины коптов, давало шанс на удачу предприятия и подвигло атаманов на эту авантюру. Стоит озаботиться превращением сотен тысяч местных христиан в невольных сообщников, и тогда появлялся возможность укрепиться надолго, решили они.

Интенсивная работа по разведке и установлению контактов началась ещё в начале сорок второго года, до этого разведке Сечи было не до Нила. К сорок четвёртому году достигли договорённости о встрече с патриархом православной коптской церкви (монофизитской, близкой армянам и эфиопам, а не грекам и славянам) Матфеем III и лидерами коптской общины в одном из селений в дельте Нила. Сообщать заранее о готовящемся вторжении благоразумно не стали, об этом и на Вольной Руси знали очень немногие. Поводом для собрания коптов стал введённый египетским оджаком дополнительный чрезвычайный налог, второй за год, и увеличение сборов с немусульман. Патриарха привлекли обещанием немалого бонуса за гарантии по коптам-торговцам (и выплатили его).

Первым делом, спалив верфь в Александрии, с хранившимися там небольшими запасами древесины (с деревом в Египте имелась значительная напряжёнка), налётчики взялись за привычное дело. Большая часть принялась за чистку островов дельты от потенциальных врагов, оставляя в живых только молодых симпатичных женщин, несколько каторг прошлись по Нилу до порогов, уничтожая или перегоняя к коптским селениям все плавсредства на реке. Нетрудно предвидеть крайнюю необходимость для живущих вне дельты христиан срочно перебраться в зону недостижимости для мамелюков и оджака.

Нашествие с начавшейся резнёй мусульман или обращением их в христианство, стало сюрпризом для всего мира. И хотя многие не переходили, а возвращались в веру предков, казаки принесли коптам множество бед и страданий. Бегущие с дельты последователи Пророка — бежать им особо не препятствовали, всё равно грабить феллахов бессмысленно, разносили по Египту страшную весть о нашествии иноверцев. Отпускали их неспроста, нечего, кроме их жизней у них брать, а без своих наделов у реки они и сами перемрут, так зачем принимать лишние грехи на душу?

Верхушка коптов оказалась заложниками ситуации — возвращаться в Каир или Александрию теперь было крайне рискованно, убедить руководителей местного оджака, что встретились с их врагами случайно, вряд ли бы получилось. Не всем из них удалось спасти от последовавшего вскоре террора мусульман против христиан своих родственников, так что любовью к непрошенным освободителям от исламского ига, мало кто воспылал. Завертелась, всё более набирая скорость и размах, мясорубка гражданской религиозной войны. Не имея возможности серьёзно повредить пришельцам, местные мусульмане отыгрывались на коптах, вынуждая последних к сотрудничеству с Нильской Сечью. На любовь местных жителей сечевики и не претендовали, в данный момент, их, как всегда, интересовало нечто другое. Сугубо материальное.

За два-три дня до появления новой силы на Ближнем Востоке, послы Хмеля в Мадриде, Вене, Генуе и Венеции осведомили местных правителей о грядущем событии и его перспективах. Учитывая, что главную военную тяжесть предприятия казаки сами взяли на себя, везде они встретили решительную поддержку новой Сечи, не имевшей ограничений на приём в её члены христиан любых толков. Испания, вассал Мадрида Генуя и Венеция, соблазнённые перспективой восстановления канала Нил-Солёное озеро-Красное море, обязались оказать финансовую и инженерную поддержку такому благому делу. Короткий путь к Индии и пряностям смог примирить даже таких заклятых врагов, как Генуя и Венеция, впрочем, экономически уже не конкурировавших — разошлись к середине семнадцатого века их интересы.