Волна страсти - [23]

– Теперь я понимаю, какой промах совершил, изобразив герцога таким, каким он позировал мне, – задумчиво произнес сэр Энтони. – Попытаюсь изобразить его именно в пекле боя. У вас есть еще какие-нибудь замечания? – спросил он, бросив на капитана осторожный взгляд.

Уилдинг снова посмотрел на полотно.

– Лица солдат светятся весельем, как на майском празднике. В этом ваша ошибка. Шел тяжелый бой, и поле было затянуто пороховым дымом; сквозь пелену не удавалось ничего разглядеть дальше вытянутой руки.

Прищурившись, сэр Энтони посмотрел на картину.

– Чтобы достичь такого результата, я использую прозрачную серую глазурь. И все же главное – это сам Веллингтон. Ожесточенность. Я сумею отразить ее.

– Какие еще картины входят в серию «Ватерлоо», кроме этой и «Атаки в конном строю»? – спросил капитан Ребекку.

Она взяла папку и вынула из нее два рисунка.

– Законченные картины находятся в другом месте, но вы можете посмотреть эскизы: это их точные копии. На первом изображены войска союзников, растянувшиеся до самого горизонта.

Уилдинг подошел к Ребекке и посмотрел на эскиз через ее плечо. Она ощутила тепло его тела, и это неожиданно взволновало ее. Человек за ее спиной прошел через пекло войн на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо и остался жив. Возможно, как и герцог Веллингтон, он ожесточился.

– Где были ваши позиции? – спросила Ребекка.

– Примерно здесь, слева от центра. Наша стрелковая цепь располагалась в песчаном карьере.

– Мне кажется, на этой картине большое значение имеют эти двое, стоящие на переднем плане, – юноша и седоусый сержант, которые держат полковое знамя, – сказала Ребекка, указывая на эскиз.

Уилдинг внимательно посмотрел на лица мужчин. Над войском развевался на ветру «Юнион Джек»[3], бросая вызов французской армии, стоявшей сплоченными рядами по другую сторону долины.

– Выражение их лиц правдиво отражает солдатские чувства в такие тяжелые дни, – заметил Кеннет. – Юноша, вступающий в свой первый бой, думает о том, достанет ли у него мужества, чтобы выдержать первое испытание. Закаленный же в боях ветеран, не раз смотревший смерти в лицо, перед боем размышляет о том, повезет ли ему на этот раз. Зритель невольно задумается об участи этих бойцов.

По голосу капитана Ребекка поняла, что в разные времена своей военной службы ему приходилось быть и тем и другим. Юношей он нашел в себе мужество броситься в бой и выжить, а уже будучи опытным офицером, он был удачлив в бою, и это закалило его и придало уверенности в себе. Таким он и был теперь. Уилдинг разительно отличался от всех знакомых ей мужчин, и это отличие завораживало ее. Ребекке захотелось прикоснуться к нему, впитать в себя его мужество и уверенность.

Ребекка достала из папки второй эскиз.

– Здесь отец изобразил защиту одного из замков, – произнесла она пересохшими губами. – Это была жестокая битва: немногочисленная армия союзнических войск противостояла французской армии, вдвое превосходившей их по численности. Отец изобразил сцену, когда французам удалось прорваться внутрь замка и его защитники яростно сражались за каждый фут. Ему хотелось изобразить сцену рукопашного боя.

– Здесь лица солдат изображены верно; именно такие лица мне приходилось видеть в бою. Эта картина будет прекрасным дополнением к «Конной атаке».

– Как по-вашему, эта серия будет достойным отражением битвы при Ватерлоо? – спросил сэр Энтони, заглядывая в эскиз.

К облегчению Ребекки, капитан наконец отошел от нее.

– Четыре картины не в состоянии полностью отразить кровавую битву, – ответил Уилдинг.

– В вашем голосе слышится разочарование, – сказал художник. – Я изобразил начало сражения, его конец, пехоту и кавалерию. Какие еще сцены могут быть включены в эту серию?

– На вашем месте я бы написал еще две картины, – поспешил ответить Уилдинг. – Первая – сцена обмена рукопожатиями Веллингтона с принцем Блюхером, когда английские и прусские войска встретились близ Ла-Бель-Альянс. В этой войне союзниками Англии выступили многие народы, объединившиеся против общего врага. Если бы тогда при Ватерлоо не подоспела прусская армия, поражение было бы неминуемым.

– Гм, интересное предложение, – заметил сэр Энтони. – А что еще?

– Покажите цену победы, – сказал капитан. – Измученные, раненые солдаты спят вповалку вокруг сломанных орудий, здесь же лежат мертвые. Все смешалось: смерть и жизнь, и над всем этим – темное, во вспышках огня небо.

Наступило долгое молчание.

– Вы все так живо описываете, капитан, – вымолвила наконец Ребекка, – что у меня перед глазами так и стоят эти сцены.

– У него есть чутье художника, – добавил сэр Энтони. – Я подумаю над вашими предложениями. Надо будет хорошенько все осмыслить.

Внезапное желание быть рядом с капитаном охватило Ребекку. Такое она испытывала впервые в жизни. Ей хотелось завладеть всем его существом или хотя бы частью его.

Ребекка подошла к капитану и провела ладонью по его щеке. Его шрам был твердым и гладким на ощупь.

– Вы покорили меня, капитан, – сказала она охрипшим голосом. – Мне надо во что бы то ни стало написать ваш портрет.

Глава 7

Слова Ребекки и ее легкое, полное нежности прикосновение настолько смутили Кеннета, что он только и смог выдавить из себя: