Волна - [32]

— Сейчас к нам обратится национальный лидер. Роберт!

— Слушаюсь, мистер Росс!

— Включи телевизоры.

Роберт включил, и экраны озарились светло-голубым светом без изображения. Члены «Волны» в зале жадно подались вперед, глядя в ожидании на пустые экраны.

Снаружи Дэвид и Лори переходили от одной двери зала к другой, но все они были заперты. Ребята побежали на другую сторону — проверить, не осталась ли там хоть одна незапертая дверь…

Телевизоры оставались всё так же пусты. Ни одно лицо не появилось на экранах, из динамиков не доносилось ни звука. В зале послышался нетерпеливый ропот. Почему ничего не происходит? Где этот лидер? И чего от них сейчас ждут? Напряжение в зале росло. В умах снова и снова повторялся вопрос: «Чего от них ждут?»

Стоя у бокового края сцены, Бен видел внизу море лиц, с беспокойством взирающих на него. Неужели это правда, что естественная потребность людей — найти себе лидера, кого-то, кто будет принимать за них решения? Судя по устремленным на него лицам, это так. Какая грандиозная ответственность для любого лидера — сознавать, что за тобой идет столько народу! Бен начал понимать, что этот «маленький эксперимент» был намного серьезнее, чем он мог себе представить. Он был напуган легкостью, с которой они ему доверились, позволив решать за них. Необходимо было убедиться, что урок хорошо усвоен: если уж вы не можете без лидера, то, по крайней мере, спрашивайте, куда вас ведут, подвергайте всё сомнению и никогда никому не доверяйтесь вслепую! Иначе…

Один из школьников, потеряв терпение, вскочил и разочарованно закричал мистеру Россу:

— Ну нет же никакого лидера!

Вся аудитория потрясенно следила за тем, с какой поспешностью два охранника выдворили нарушителя дисциплины из зала. Воспользовавшись возникшим замешательством, Лори и Дэвид сумели проскользнуть в открывшуюся дверь.

Не давая публике опомниться и осознать, что произошло, Бен снова вышел на середину сцены.

— У вас есть лидер! — крикнул он.

Это был условный сигнал для Карла Блока, дожидавшегося за кулисами. Он отдернул занавес, скрывавший большой киноэкран. В тот же самый момент Алекс Купер в кинобудке включил проектор.

— Вот он! — закричал Бен, обращаясь к залу. — Вот ваш лидер!

Разинутые от удивления рты, удивленные возгласы — такова была реакция аудитории, когда на экране появилось гигантское изображение Адольфа Гитлера.

— Это тот же самый! — возбужденно зашептала Лори Дэвиду. — Это тот фильм, который он показывал нам в тот день!

— А теперь слушайте внимательно! — громко продолжал Бен. — Общенационального молодежного движения «Волна» не существует! Лидера нет! Но если бы лидер был, это был бы он! — и Бен указал на экран. — Вы видите, кем вы стали? Видите, к чему вы идете и как далеко зашли? Посмотрите на свое будущее!

Камера переместилась с Адольфа Гитлера на лица молодых нацистов, воевавших за него во время Второй мировой войны. Многие из них были еще подростками, некоторые — даже моложе тех, кто сидел сейчас в зале.

— Вы решили, что стали особенными, исключительными, лучшими, чем кто-либо другой за стенами этого зала! Вы обменяли свою свободу на то, что вы назвали равенством. При этом вы превратили свое «равенство» в превосходство над другими — теми, кто не были членами «Волны». Воля коллектива стала для вас выше собственных убеждений, даже когда, исполняя ее, вы причиняли кому-то вред. Да, некоторые из вас думали, что в любой момент смогут свернуть с этого пути. Но так ли это? Кто-нибудь из вас попытался свернуть?

— Из вас получились бы хорошие нацисты, — продолжал после паузы Бен. — Вы бы надели униформу и отвернулись бы, чтобы не видеть, как преследуют и уничтожают ваших друзей и соседей. Вы говорили, это не может повториться, но посмотрите, как близко вы к этому подошли. Вы угрожали тем, кто не хотел вступать в «Волну», не пускали не-членов движения на футбольный матч. Фашизм — это не то, что делает кто-то другой, фашизм здесь, среди нас! Вы спрашиваете, как могли немцы бездействовать, когда убивали миллионы невинных людей? Как могли они уверять, что они тут ни при чем? Что заставляет людей отрекаться от собственной истории?

Бен подошел к краю сцены и заговорил тише:

— Если бы история повторилась, вы бы все отреклись от того, что происходило с вами в «Волне». Но, если наш эксперимент удался, — а вы, я думаю, понимаете, что он удался, — вы усвоите, что мы все несем ответственность за свои действия, и что нельзя слепо следовать за лидером, не понимая, куда он вас ведет. Никогда больше в своей жизни не позволяйте воле коллектива возобладать над вашими личными правами!

Бен сделал паузу. До сих пор его речь звучала как обвинение им всем. Но это было еще не все.

— А теперь, — сказал он, — я должен попросить у вас прощения. Я знаю, что мои слова причинили вам боль. Но в определенном смысле можно утверждать, что ни один из вас не виноват так, как виноват я. Я втянул вас в этот эксперимент. «Волна» должна была стать для вас серьезным уроком, и в этом я, возможно, преуспел слишком хорошо. Но в своем лидерстве я зашел дальше, чем следовало. Надеюсь, вы поверите, если я скажу, что это стало серьезным уроком и для меня тоже. Еще я надеюсь, что этот урок останется с нами на всю жизнь. И если мы достаточно умны, то не посмеем его забыть.