Волки в городе - [9]

   - Хорошо, - произнес он и сам двинулся в сторону арки, которая вела на Проспект. Скрывать беседу было теперь бессмысленно - камеры наружного наблюдения на подъезде, конечно, зафиксировали их встречу.

  Дробинский словно прочитал его мысли:

   - Не волнуйтесь, о нашей встрече никто не узнает. - С этими словами он подхватил генерала под руку и начал увлекать в темноту двора. - Камера временно отключена, если вы волнуетесь об этом.

   - Это как же? - удивился генерал.

   - Неважно, - неопределенно махнул рукой журналист. - Доверьтесь мне, Павел Семенович.

   - Извините, Леонтий, - Збруев попытался вывернуть свою руку из под руки Дробиснокого, - но вы изъясняетесь как в дешевом детективе, ей богу. Что происходит-то?

   - Я сейчас вам все объясню, - заверил обозреватель 'Национал-коммунистического вестника'. - Давайте только отойдем подальше от вашего дома.

  Оказавшись в плохо освещенном сквере за пару кварталов от дома Збруева они, наконец, остановились. Дробинский подозрительно огляделся вокруг, но, не заметив ничего, что могло бы ему помешать начать разговор, предложил генералу присесть на скамейку.

   - Ну, теперь-то вы объясните мне? - потребовал Збруев. - Я надеюсь, товарищ Дробинский, что у вас были весомые причины для того, чтобы вот вытащить меня практически из дома в двенадцатом часу ночи и приволочь в этот сквер. Я слушаю вас.

  Дробинский провел рукой по хорошо уложенным волосам, зачесанным назад. Он заметно нервничал. В руках у него был портфель, который он прижимал к себе, словно боялся, что кто-то его у него вырвет прямо из рук. Збруев с трудом, можно сказать, узнавал в этом неуверенном и взвинченном человеке того холеного журналиста ведущей газеты страны, которого он видел обычно на всевозможных собраниях и прочих общественных мероприятиях.

  Только сейчас генерал понял, что на носу у Леонтия почему-то были одеты очки, хотя раньше он их никогда не носил, насколько Збруеву было известно. Несмотря на теплое время года, Дробинский был облачен в плащ с поднятым воротником.

  - Что за маскарад? - вслух удивился Збруев.

  - Мне пришлось немного изменить внешность, чтобы

  прийти на эту встречу, - отчего-то шепотом заговорил журналист. -Понимаете, здесь вопрос жизни и смерти. Я не преувеличиваю. Придя сюда, я рискую своей жизнью.

   - Да что, черт возьми, с вами случилось-то? - Не выдержал Збруев и хлопнул ладонью по своему портфелю, который покоился у него на коленях.

   - Ко мне приходили они.... - инфернальным тоном доложил Леонтий.

   - Кто?

   - Волки!

  ***

  Карьера Леонтия Дробинского резко пошла вверх сразу же после окончания им журфака МГУ им. Товарища Сталина десять лет назад. Отец его стоял у истоков нового национал-коммунистического телевидения, был активным участником процессов над дореволюционными телевизионными деятелями, автором многих обличающих писем, статей, воззваний. Когда сын решил пойти в журналистику, он только приветствовал его решение, но, дабы избежать толков о кумовстве, настоял на том, чтобы сын поступал на факультет национал-коммунистической газетной журналистики, а не на телевизионное отделение.

  Попав в ведущую газету страны (понятно, что без отца тут все же не обошлось), он прошел все этапы от рядового репортера до заместителя главного редактора и одного из наиболее самых влиятельных журналистов страны.

  Когда началась история с 'волками', в стороне он оставаться, понятно дело, не мог ни с личной, ни с общественной точки зрения. Именно 'Национал-коммунистические вести' первыми развернули яростную кампанию против преступных действий странной подпольной организации. В газете ежедневно начали появляться статьи, направленные на обличение подрывной работы подонков, которые были написаны в фирменном стиле Дробинского - хлестко, зло.

  Последняя статья, которая появилась в утреннем номере 'Вестника' была озаглавлена Леонтием лично. Он долго не мог придумать ничего подходящего, но беседа с товарищами из Центрального комитета партии, состоявшаяся накануне, обязывала дать статье не просто сильное, но сногсшибательное название. Товарищ секретарь так и сказал:

   - Пойми, Леонтий, сейчас пресса находится на переднем крае борьбы с этой чумой, которая обрушилась на наше общество, наших граждан. От того, как мы объясним им, что происходит, зависит исход борьбы с этим злом. Не все граждане сознательные, не все до конца понимают линию партии, ее политику. Многим приходится объяснять не один раз... Ну, да что я тебе объясняю, как маленькому - ты же и сам все знаешь не хуже меня. Так что давай, Леонтий, активизируй свое направление. Активизируй..., - Товарищ Секретарь открыл ящик стола и достал номер 'Вестника', который положил перед Дробинским. Поправив очки в толстой оправе, он продолжил: - Вот смотри, Леонтий, - это вчерашний номер нашей уважаемой газеты. Вот твоя передовица. Ну-ка, прочитай мне ее название...

  Дробинский, который и так знал название статьи наизусть, все же пододвинул к себе номер и прочитал:

   - 'Карающий меч правосудия вот-вот нанесет решающий удар'.

   - Правильно, - поощрил его чтение Секретарь. - Но вот с политической точки зрения, как ты сам думаешь, Леонтий, правильно ли все тут сказано? Я за тебя отвечу: нет, не правильно. Вернее, не все правильно. Про меч все верно. Про карающий - тоже хорошо. А вот про то, что 'вот-вот нанесет' - это ты погорячился. Я тебе это по-дружески говорю, Дробинский. Из уважения к твоему отцу. Дело-то в том, что там (товарищ Секретарь ткнул пальцем в потолок) очень были недовольны этим заголовком. Очень!