Волки Одина - [5]

– Земля! – завопил кто-то, чьи глаза были острее моих.

Обернувшись, я не увидел ничего, кроме дождевой пелены. Но мое дело было грести, пока Сигурд или Улаф не прикажут остановиться. Я греб, «Змей» боролся со штормом, и наконец впереди показался узкий залив, который резко мелел, глубоко врезаясь в скалистый берег.

– Полегче! – скомандовал Улаф с кормы.

Рей лежал вдоль палубы, дальше можно было идти только на веслах. По обе стороны от Йормурганда Улаф и Асгот бросали лоты [10] – берег близился. Сквозь завывания ветра и крики людей слышался яростный гул прибрежных бурунов – звук, от которого холодеет сердце морехода. В небе плакали чайки. Весло подцепило длинную склизскую водоросль. Уже совсем близко. Казалось, вот-вот раздастся треск ломающегося дерева.

Я греб, не разгибаясь. Неожиданно Сигурд проревел:

– Поднять весла!

Только я взялся за валёк [11], как все вокруг стихло.

Мы выпрямились, переводя дух и отхаркиваясь. Облачка дыхания смешивались с дождем, костяшки пальцев побелели от холода. По обе стороны от нас из пенной воды вырастали скалы. «Змей» днищем проскреб по отмели, но тут же вырвался на свободу, унося нас от шторма. На «Фьорд-Эльке» тоже раздавались команды, и вскоре ладья горделиво прошла в убежище, а ее капитан Браги Яйцо перегнулся за борт так, что его лысая голова почти касалась воды, – бросал лот.

К тому времени, как «Конь бурунов» и «Морская стрела» показались в проливе, мы успели бросить якорь, привязать «Змея» к скалам и утолить жажду. На бледных лицах датчан был написан такой ужас, словно они чудом спаслись из подземного царства Хель. Услышав наши приветственные возгласы, они заухмылялись в засолоневшие бороды, ибо знали, что славно потрудились, пройдя по штормовому морю на малых ладьях.

– А умелые они мореходы, – нехотя признал Аслак.

– Или удачливые, – поправил его Орм.

– Хорошему мореходу удача не помешает, – заметил Улаф.

Флоки Черный сплюнул за борт:

– Знать бы еще, какие они воины, прежде чем вставать с ними плечом к плечу.

Слова его были встречены одобрительными возгласами, ибо в бою некогда выяснять, не дрогнет ли тот, кто рядом.

Мы снова шли на веслах, углубляясь все дальше в пролив. Вокруг отвесными стенами стояли скалы, вздымаясь в серое небо. Далекие вершины венчал мрачный лес. Скандинавы одобрительно закивали – все это напоминало им родину.

Миновав череду обмелевших перекатов, мы достигли самого узкого места пролива, где было так тесно, что четыре корабля, встав на якорь, заполнили почти все пространство между скалами. Течение здесь было слабое, а скалы укрывали от ветра. Мы вычерпали всю воду с палубы до последней капли и, когда стало ясно, что течи нет, расположились на ночлег.

Сигурд расхаживал по палубе, похлопывая нас по плечам, смеялся и говорил, что горд выходить в море с такой разношерстной братией. Голос его гулким эхом отлетал от скалистых стен. Теперь, когда опасность миновала, мы бахвалились, что нам любой шторм нипочем.

– Да Свейн посильнее ветры пускает, – заявил Брам Медведь, поднимая рог с медом и кивая Бьярни.

Тот осклабился и поднял свой в ответ.

– В кружке эля волны и то повыше будут, – добавил краснорожий Хастейн, продирая гребнем спутавшиеся космы цвета соломы.

Вокруг одобрительно загикали.

Сигурд улегся последним. Все, кроме дозорных, уснули. Где-то за бухтой бушевал шторм.

Глава 2

К утру дождь наконец иссяк, зато на смену ему пришел густой туман. Словно клоки непряденой шерсти, он медленно спадал со скалистых стен. Залив накрыла холодная тень – солнце еще не перебралось через макушки гор на востоке. Мы дышали в ладони и хлопали себя по плечам; парок от людского дыхания поднимался вверх, примешиваясь к туману.

– Разнюхать бы надо, что к чему. Кто со мной? – обратился Улаф к воинам, черпающим ложками горячую овсяную похлебку.

Водная гладь в бухте была такой спокойной, что мы подвесили котлы над балластом и вскипятили дождевую воду.

Кивнул только Флоки Черный – никому не хотелось карабкаться на незнакомый скалистый берег.

– Да нет тут ничего, Дядя. – Свейн Рыжий громогласно рыгнул, обозревая безжизненные утесы.

Воины ходили на соседние корабли, переговаривались с товарищами.

– Ты что же, думаешь, мы первые, кто укрылся здесь от злобного моря, Рыжий? – сказал Улаф, надевая шлем и завязывая его под подбородком. – Матерь волн будет посварливее Брамовой Боргхильды.

– По мне, так лучше сто раз по Темному морю пройти, чем Боргхильду разгневать, – пробормотал Брам себе в бороду.

– Те, что прятались тут до нас, наверняка не поленились осмотреться. Не то что вы, сучьи дети, – продолжал Улаф, беря копье. – А кое-кто из них мог и остаться. Сиськи Фригг! Да может, там за перевалом деревня, где у баб промеж ног все мхом заросло, так давно они мужиков не видали.

Воины нехотя взялись за шлемы и копья. Флоки возвел глаза к небу.

– Идешь, Сигурд? – спросил Улаф.

Ярл заплел бороду в тугую косу и перевязал ее кожаным шнурком, украшенным серебряной волчьей головой.

– Да, недурно бы размяться, Дядя. – Он усмехнулся. – А то чувствую себя таким же старым, каков ты с виду.

Ответа Улафа я не услышал – сзади послышался громкий всплеск.