Волки - [15]

Я сделал загадочное лицо и отвернулся в сторону, чтобы скрыть свою улыбку. Взглянув на лицо Быка, который просто поедал меня глазами, я многозначительно произнес:

— Наиль, я уже тебе говорил об этом. Давай не будем обсуждать эти вопросы.

Он замолчал, а затем снова спросил:

— Скажите, Виктор Николаевич, а вам известно, кто стрелял в меня? Я не думаю, что это сделал какой-то залетный из Москвы или Пензы. По всей вероятности, стрелял в меня местный парень, из Казани?

— Бык, мы опять вертимся на одном месте. Я уже дал понять тебе, что говорить на эту тему с тобой не намерен. Мне не нужно еще одно убийство в городе, тебе это понятно или нет?

— Извините меня, Виктор Николаевич, я все понял. Тогда я сделаю все, чтобы узнать, кто стрелял в меня. У меня тоже есть свои люди в других бригадах города. Рано или поздно я все равно выйду на этого человека. Могу вас заверить, что я его убью.

Мы остановились с ним около лавочки.

— Наиль, давай, посидим, обсудим кое-какие вопросы, — предложил я ему, указывая рукой на запорошенную снегом лавку.

— Не хочу. Холодно, — ответил он.

— Слушай, — обратился тогда я к нему. — Ты, наверное, уже успел заметить, что я не люблю болтать попусту. Если ты решил обойтись без меня, то зачем ты мне сегодня позвонил? Иди, решай! Может, прострелят тебе твою дурную голову, не всегда же тебе будет везти, как в этот раз.

Бык замолчал и, остановившись, уставился себе под ноги. Глядя на него, я хорошо понимал, что он сейчас находится в сложной ситуации. В нем явно боролись два чувства: чувство самосохранения и понятия уличного паренька. Которое из них окажется весомей, я в тот момент просто не знал. Прошла минута, вторая, наконец, Бык, словно очнувшись, произнес:

— Виктор Николаевич, я готов сотрудничать с МВД, а точнее, сотрудничать только с вами. Однако у меня лишь одно небольшое условие: о своей бригаде я не буду говорить вам никогда и ничего.

— Хорошо, договорились. Меня это вполне устраивает.

— И второе. Вы должны оказывать мне негласное покровительство.

— Погоди, погоди. Давай уточним, что за покровительство. Вытаскивать тебя из уголовных дел я не буду, на это можешь не надеяться. Выдавать тебе людей, которые работают на милицию, я тоже не буду. Так в чем я тебе должен покровительствовать?

Он на долю секунды задумался, а затем сказал:

— Наверное, я неправильно выразился.

— Если это все, считай, что мы с тобой договорились, — ответил я.

— Вот и отлично, — почему-то обрадовался Бык и пожал мне руку. — Давайте договоримся, Виктор Николаевич, что я сам буду выходить на вас и оговаривать место нашей встречи.

— Хорошо, с этим тоже согласен.

— А сейчас вот что я вам скажу. Не знаю, заинтересует вас эта информация или нет. Мартын в самое ближайшее время должен приехать в Казань. Насколько я знаю, его недавно пригласили на день рождения в Москве, то ли заместитель мэра, то ли начальник какого-то большого управления московской мэрии. В связи с этим ему нужны большие деньги. Его люди договорились о встрече с одним из банкиров нашего города. Этот человек должен передать Мартыну миллион долларов наличными. Попробуйте, может, вам удастся схватить Мартына и банкира за руку. Здесь можно пришить Мартыну вымогательство, угрозу убийством, а банкиру — хищение денежных средств в особо крупном размере.

— Спасибо за информацию, — сказал я. — Попробуем что-нибудь сделать.

Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Я увидел, как Бык, оглядываясь по сторонам, садился в свой «БМВ».

— Боится, — подумал я. — Похоже, только страх привел его на встречу со мной.

* * *

Мартын сидел за импортным итальянским столом и сквозь большое окно смотрел на улицу. Вот уже скоро будет два года, как он жил в Москве. В Казани он в последнее время появлялся довольно редко, ежедневные дела заставляли постоянно присутствовать в Москве. Его жена, молодая красивая женщина, проживала в Казани одна с маленьким ребенком. Совсем недавно он купил им большой коттедж в Адмиралтейской Слободе на самом берегу Волги. Супруга этим летом часто ходила с ребенком на Волгу и рассказывала ему по телефону о том, как их малыш с удовольствием играет в песочек на волжском берегу. Мартын никогда не был сентиментален, однако в эти минуты на его глазах появлялись слезы умиления. В эти минуты ему хотелось бросить все и помчаться к ним в Казань, чтобы погулять вместе с ними по чистому речному песку. Но он всегда умел подавлять в себе подобные чувства, что останавливало его от необдуманных и опрометчивых поступков.

Вот и сейчас, рассматривая в окно холодную улицу, он снова подумал о жене, а вернее, о безопасности ее и ребенка. Последние события, происходящие в Казани и Москве, все больше и больше тревожили его.

Звонок жены из Казани еще больше напряг его. Жена интересовалась его здоровьем и делами.

— Почему она вдруг заинтересовалась моим здоровьем? Неужели она каким-то образом узнала о покушении? Неужели почувствовала что-то? Все может быть, ведь женское сердце не обманешь!

Мартын встал с кресла и стал мерить шагами свой большой, но довольно уютный кабинет. Он снова остановился у окна и посмотрел на улицу. По улице спешили люди, многие закрывали свои лица от холодного пронизывающего ветра. Мысль о холоде заставила его потрогать батарею. Батарея была раскалена и он, ожегшись, отдернул руку.