Волка - убить - [7]

Уэксфорд поглаживал пальцами стеклянную статуэтку, недавно прибывшую в участок в комплекте с письменным столом и шторами.

— Почему бы вам не покупать «Телеграф» самому, если вы такой любитель чтения? — ворчливо спросил он.

— Я читаю лишь потому, что тут написано о нашем городе, — ответил Бэрден. — Странное дело: вокруг происходит столько событий, а ты — ни сном ни духом…

— В тихом омуте… — нравоучительным тоном изрек Уэксфорд.

— Не знаю, как насчет омутов, — сказал Бэрден, которого коробило, когда кто-то пренебрежительно отзывался о его родном городе, — но эта девица и впрямь чертовка. — Он закрыл журнал. — Изящная смуглянка с обворожительными зелеными глазами. Едет на вечеринку и не возвращается…

Уэксфорд бросил на него тяжелый пронизывающий взгляд. Вопрос старшего инспектора прозвучал как сухой треск выстрела:

— Что?

Бэрден удивленно вскинул голову.

— Я сказал, что она поехала на вечеринку и не вернулась домой.

— Это я слышал, — к раздражению старшего инспектора начала примешиваться тревога, голос зазвучал резче, игриво-насмешливые нотки исчезли, и Уэксфорд мгновенно насторожился. — Я знаю, что вы сказали. Но не знаю, почему. Откуда вам известно, что она не вернулась?

— Как я уже говорил, этот гений заглянул к нам в поисках домработницы. Мало-помалу они с Кэмом разговорились, и он сказал, что не видел сестру со вторника, когда та отправилась на вечеринку.

Уэксфорд медленно поднялся со стула. На грубом морщинистом лице появилась озадаченная мина. Впрочем, она выражала не только растерянность. Что же еще? Сомнение? Страх?

— Вечером во вторник? — нахмурившись, переспросил старший инспектор. — Вы уверены, что речь идет о вечере вторника?

Бэрден не любил, когда сослуживцы играли в таинственность.

— Послушайте, сэр, он ведь даже не заявил об исчезновении сестры. Чего это вы так суетитесь?

— Суета? Черт, вы называете это суетой? — гаркнул Уэксфорд. — Майк, если её зовут Энн, и она пропала во вторник вечером, значит, дело серьезное. Нет ли в журнале её фотографии? — Старший инспектор резко выхватил у Бэрдена «Телеграф» и ловко перелистал его. — Нет, — с досадой молвил он. — Готов биться об заклад, что у её братца тоже ни одной не найдется.

— С каких это пор, — смиренно молвил Бэрден, — мы начали так волноваться только из-за того, что какой-то незамужней, хорошенькой и, вероятно, зажиточной девице вдруг приходит в голову сбежать с любовником?

— А вот с этих самых пор и начали, — прошипел Уэксфорд. — С нынешнего утра, когда принесли все это.

Груда утренней почты на столе старшего инспектора напоминала мусорную кучу, но Уэксфорд сразу же отыскал в ней нужный конверт и показал его Бэрдену.

— Мне это совсем не нравится, Майк, — молвил он, вытряхивая из конверта сложенный лист плотной бумаги. Полупрозрачная стеклянная фигурка цвета индиго отбросила на листок тусклый призрачный отсвет, будто лучи лампы пронизывали пузырек с чернилами. — Затишье кончилось.

Теперь вместо журнала на коленях Бэрдена лежало анонимное письмо, нацарапанное красной шариковой ручкой.

— Вы знаете, какую чертову уйму анонимок мы получаем, — сказал Уэксфорд. — Я едва не выкинул этот листок в корзину.

Почерк с наклоном влево, крупный, размашистый и явно измененный. Бумага чистая, а в самом письме — ни единого неприличного слова. И если Бэрден чувствовал омерзение, то лишь из-за трусости, проявленной автором письма, которому пришла охота безнаказанно подразнить полицию, а заодно и пощекотать себе нервы.

Инспектор прочел письмо.

«Во вторник вечером, между восемью и одиннадцатью, в наших краях была убита девушка по имени Энн. Порешил её молодой парень маленького роста, смуглый. Ездит на черной машине. Звать Джефф Смит».

Бэрден поморщился, отложил письмо и взял в руки конверт.

— Отправлено из Стауэртона, — сказал он. — Вчера в половине первого. Написано от руки, и это весьма опрометчиво со стороны автора. Наш опыт свидетельствует о том, что обычно анонимы вырезают слова из газет.

— Думаете, наши графологи непогрешимы? — насмешливо спросил Уэксфорд. — Вы хоть раз слышали, чтобы кто-то из этих умников высказывал четкое и ясное суждение? Лично я — никогда. Если у получателя письма нет образца вашего нормального почерка, можете не утруждать себя возней с газетой и ножницами. Пишите с наклоном влево, да поразмашистее, и в том случае, если в обычных условиях у вас мелкий почерк с наклоном вправо, инкогнито вам обеспечено, будьте спокойны. Конечно, я отправлю этот листок в лабораторию, но буду крайне удивлен, если там мне скажут что-нибудь такое, о чем я не догадался бы сам. Лишь одно в этом письме остается для меня тайной. И я найду отправителя, как только раскрою её.

— Бумага, — задумчиво пробормотал Бэрден, ощупывая плотный бежевый лист с бледными водными знаками.

— Вот именно. Либо я очень ошибаюсь, либо это бумага ручной выделки. Но автор письма едва ли стал бы покупать такую. Он — малограмотный человек. Взгляните на это «Звать Джефф Смит».

— Может, он работает в писчебумажном магазине, — задумчиво проговорил Бэрден.

— Скорее, у человека, который заказал эту бумагу продавцу канцтоваров.