Волк за волка - [2]

– Да, доктор Гайер, – охранник схватил Яэль за руку, оцарапал ее кожу двумя быстрыми движениями своей ручки. Отметка X обозначала выжившего. – А что с ее матерью?

Человек пожал плечами. «Она кажется достаточно сильной», – все, что он сказал, прежде чем вернулся к ящику, к свету, который делал его ослепительным и сияющим.

Яэль так никогда и не узнала, почему доктор Гайер выбрал ее. Почему ее – из всех маленьких детей, которые в ту ночь вывалились из вагонов и прильнули к пальто своих матерей – определили в линию живых.

Но пройдет совсем немного времени и она поймет, для чего ее отметили.

Это был «Эксперимент 85»: каждое утро, после четырехчасовой поверки, охранник выкрикивал номер Яэль. Каждое утро она должна была следовать за ним сквозь двое ворот с колючей проволокой и через железнодорожные пути, прямиком в кабинет врача.

Перед уколом медсестра привязывала Яэль к каталке. Она никогда по-настоящему не смотрела на Яэль, даже когда переворачивала руку девочки, чтобы проверить отпечатанные номера. Водянистые глаза всегда фокусировались на неодушевленном: пятна крови, невысохшие на плитках пола или забрызгавшие прежде белый фартук. Блестящая черная кожа ее туфель. Планшет, в который она вносила информацию о Яэль.

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ: 121358.X

ВОЗРАСТ: 6 ЛЕТ

ЭКСПЕРИМЕНТ № 85: ПРИМЕНЕНИЕ МЕЛАНИНА

СЕАНС: 38

Доктор Гайер был другим. С момента, когда он перешагивал через порог, его глаза никогда не оставляли Яэль. Он садился на крутящийся стул, сложив на груди руки. Немного наклонялся назад, изучая маленькую девочку перед собой. На его лице не было морщин – ни нахмуренные от усталости брови, ни тяжесть мира не изменили его кожу.

Он даже улыбался, когда задавал вопросы. Яэль могла видеть все его белые-белые зубы, разделенные крошечной черной щелью там, где два передних резца не вполне сходились. Именно на этой части его лица она всегда сосредотачивалась, когда он говорил. Щель. Мягкие, ненаполненные смыслом слова – единственное, что нарушало его образ доброго отца.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивал он ее, наклоняясь вперед на своем грибовидном стуле.

Яэль никогда не знала ответа на этот вопрос. Что именно ожидал услышать от нее доктор Гайер, если в койке, которую она делила с матерью, Мириам и тремя другими женщинами, было полно вшей. Ночью температура опускалась так низко, что солома в их матрасе вонзалась ей кожу, будто спицы. Она была всегда голодна, даже несмотря на то, что бабушка на койке напротив тайком проносила ей дополнительную пайку хлеба каждую ночь.

«НЕ СМОТРИ НА НОЖИ, СКАЖИ ЕМУ ТО, ЧТО ОН ХОЧЕТ СЛЫШАТЬ»

Она хотела быть сильной, храброй, поэтому произносила единственное слово, которое может сказать сильная, храбрая девочка: «Хорошо».

Губы доктора растягивались в улыбке, когда она говорила это. Яэль хотела, чтобы он был довольным. Она не хотела, чтобы пятна на полу были ее кровью.

На каждом сеансе он рассматривал ее кожу. Светил ярким светом тонкого фонарика ей в глаза. Выдергивал несколько ее коротких волосков для анализа цвета. Когда завершался ряд вопросов и ответов, доктор Гайер брал планшет у медсестры, стоявшей в углу. Всегда пролистывал страницы, каштановые волосы падали ему на глаза, когда он расшифровывал каракули медсестры.

«Выработка меланина, как представляется, неуклонно снижается… Обратите внимание на бледные пятна на коже, а также незначительные изменения в пигментации радужки субъекта. Уровень эумеланина также уменьшается, как видно из цвета волос субъекта».

Они никогда не называли Яэль по имени. Она всегда была субъектом. Или, если им нужно было быть более конкретными, «Заключенный 121358.X».

– Мы добились прогресса, – улыбка у доктора Гайера натянутая, как будто его губы размыкаются при помощи иголок. Он вернул планшет медсестре, развернул свое кресло к медицинскому откидному столику, где аккуратными рядами располагались иглы. Прямые серебряные клыки, ждущие, чтобы впрыснуть яд под кожу Яэль. Наполнить ее еще двумя днями огня и агонии. Изменить ее изнутри. Забрать все цвета и чувства, людей. Опустошать и опустошать до тех пор, пока ничего не останется.

Просто призрак девочки. Пустая оболочка.

Прогресс.

Глава 2

Сейчас. 9 марта 1956 года. Германия, столица третьего рейха

Солнце выглядело низкой оранжевой угрозой в небе, когда Яэль вышла из квартиры на улицу Луизен – асфальтовую артерию в самом сердце города, что когда-то назывался Берлином. Она слишком долго задержалась в кресле тату-художника, терпя иглу, муки и воспоминания. Наблюдая, как он кладет финальные черные штрихи на последнего черного волка.

Это был ее пятый и заключительный визит в крошечную каморку с чернильными бутылками и креслом с потрескавшейся кожей. Пять посещений, чтобы скрыть кривые цифры на левой руке. Пять посещений для пяти волков. Они бросались, толкались и выли на ее руке до самого локтя. Черные и всегда бегущие, состязающиеся с ее кожей.

Бабушка, мама, Мириам, Аарон-Клаус, Влад.

Пять имен, пять историй, пять душ.

Или считая по-другому: четыре воспоминания и напоминание.

Но волк Влада должен быть совершенным, как и другие. Яэль испытывала свою удачу, наблюдая, как часы на дальней стене начали свой путь к закату. В конце концов, волк Влада был идеальной открытой раной, пульсирующей под поспешно намотанной марлей.