Волк среди теней - [101]

С улиц за стенами дворца до него доносился ритмичный вопль собирающихся там толп:

— Сатана! Сатана! Сатана!

Вальпурнахт — ночь красоты, когда людям дано увидеть снизошедшего к ним их бога, ощутить его присутствие в воздухе вокруг них, увидеть его образ в сиянии их Кровь‑Камней.

А эта была особенной. Эта ночь станет зарей эры исчадий Ада, ибо, когда сила Донны Тейбард перельется в ножи, а ее тело будет поглощено Владыкой, магия Ада ворвется в мир.

Владыка Бездны станет Царем Всея Земли.

— Папочка, мне страшно!

Аваддон стремительно обернулся и увидел белокурую семилетнюю девочку. К груди она прижимала тряпичную куклу.

— Сара?

Девочка убежала в спальню, и Аваддон последовал за ней, но комната была пуста. Он знал, что галлюцинирует: ведь Сара погибла века и века тому назад. Вино оказалось сильнее его воли.

Как и воспоминания… Он снова наполнил кубок и, вернувшись к зеркалу, уставился в покрасневшие серые глаза. Волнистые волосы на висках подернула седина. Лицо было таким, каким оставалось из века в век — лицо человека средних лет, сильного, в самом расцвете сил.

Нет, на него из зеркала смотрел не Лоренс Уэлби. Уэлби был мертв: мертв, как его жена и дочка.

— Я царь, — прошептал он. — Владыка Сатана! Убирайся, Уэлби! Не смотри на меня так! Кто ты такой, чтобы судить?

— Почитай мне, папочка!

— Сгинь! — крикнул он, зажмуриваясь, чтобы не увидеть призрак, который, как он знал, лежит в его кровати.

— Почитай ей, Лоренс. Ты же знаешь, она без этого не уснет.

Уэлби открыл глаза и с трепетом радости увидел в дверях золотоволосую женщину.

— Руфь?

— Ты забыл, как читают сказки?

— Это сон.

— Не забывай нас, Лоренс.

— Ты правда здесь? — спросил он и, спотыкаясь, кинулся к ней. Но золотоволосая женщина исчезла, и Уэлби упал на колени.

Дверь открылась.

— Руфь?

— Нет, Владыка. Тебе нездоровится?

Аваддон рывком поднялся с колен.

— Как ты посмел войти без доклада, Ахназзар! — крикнул царь.

— За мной пришли стражники, государь. Сказали, что слышали твой… твой голос.

— Я здоров. Что показывают звезды?

— Магелин говорит, что настал миг великой перемены, как и должно при рождении империи.

— А Кейд?

— Осажден в глухом каньоне, откуда он не может ни спастись, ни напасть.

— Прекрасно, прекрасно, жрец! А теперь расскажи мне про Шэнноу. Расскажи еще раз. Как он погиб, сорвавшись с обрыва.

Ахназзар склонился в низком поклоне.

— Произошла ошибка, государь. Но теперь он в плену у Хранителей, и они намерены его убить. Взыскующий Иерусалима более не опасен. После этой ночи он покажется меньше комара в ухе дракона.

— После этой ночи? Эта ночь еще не кончилась, жрец.

Утро Вальпурнахт занялось ясное и солнечное. Бетик проснулся, полный жгучего предвкушения. Кожа у него стала сверхчувствительной, все тело дрожало от рвущихся наружу желаний.

Даже самый воздух словно потрескивал от статического электричества, будто над городом скапливались грозовые тучи.

Бетик вскочил с постели и глубоко, судорожно вздохнул.

Упоение Вальпурнахт снизошло на него. В его памяти мелькали образы прошлых праздников, когда он был исполнен священной силы и совокуплялся с одной жаждавшей его женщиной за другой, не зная усталости.

Он вспомнил про Маддена с Гриффином, и его захлестнул гнев.

Что связывает его с этими чумазыми крестьянами? Как он позволил втянуть себя в их мелочные свары?

Надо убить их обоих и сполна насладиться этим днем. Он схватил пистолет. Как удобно легла рукоятка в его руку! И он сгорал от желания убивать… уничтожать…

В его мысли ворвался Йон Шэнноу…

Его друг.

— У меня нет друзей! Мне не нужны друзья! — прохрипел Бетик.

Но образ не исчезал: он вновь увидел Шэнноу во мраке темничного коридора.

Его друг.

— Будь ты проклят, Шэнноу! — завопил он и рухнул на колени.

Пистолет со стуком упал на пол. Упоение угасло.

На первом этаже Джейкоб Мадден боролся с собственными демонами. Ему пришлось, пожалуй, хуже, чем Бетику, потому что он никогда прежде не испытывал бури чувств, пробуждаемых Вальпурнахт. И никакого упоения — только боль воспоминаний, всех его неудач и несчастий. Ему хотелось выбежать из дома и убивать всех исчадий, которые окажутся у него на пути, хотелось, чтобы они страдали, как страдает он сам.

Но он был нужен Гриффину, нужен Донне Тейбард, а для Маддена долг был железной цепью, сковывавшей его чувства. И она не поддалась жажде личной мести.

Он сидел, печально съежившись, и ждал Бетика.

Бетик быстро оделся и почистил свое оружие. Потом спустился вниз и оглядел Гриффина. Тот крепко спал, и цвет лица у него был гораздо лучше.

— Как ты? — спросил он Маддена, кладя ладонь ему на плечо.

— Не трогай меня, сукин сын! — рявкнул Мадден, сбрасывая его руку с плеча и вскакивая.

— Успокойся, Джейкоб! — настойчиво сказал Бетик. — Это все Вальпурнахт. Носится в воздухе. Вздохни поглубже и расслабься.

— Расслабиться? Все, что я любил, погибло: Моя жизнь — пустая скорлупа. Когда мы пойдем освобождать Донну?

— Сегодня ночью.

— А почему не сейчас?

— Среди бела дня?

Мадден скорчился в кресле.

— Что со мной?

— Я же сказал тебе: это Вальпурнахт. Нынче ночью Дьявол предстанет перед своими детьми. И ты его увидишь. Но с этой минуты и пока он не исчезнет, ты будешь чувствовать его присутствие в воздухе вокруг себя. В эти сутки случится много драк, много смертей, много изнасилований, и будут зачаты тысячи новых жизней.