Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - [160]

– Ты что, охренел? – прошипел он. – Ты бы мог продать кольцо за сотню тысяч, придурок!

«Бла-бла-бла», – подумал я. Мисс КГБ не бросила меня в тяжелую минуту, так что я просто обязан был на ней жениться. И потом, не будем забывать о ее статусе первой, последней и единственной «Мисс СССР» за всю историю этого теперь уже почившего в бозе государства? Это ведь что-нибудь да значило! Тут Джордж сказал:

– И потом, она ведь даже не смогла подружиться с твоими детьми, так что у вас все равно ничего не получится.

– Наплевать. Чем хуже, тем лучше, не получится – значит, я просто еще раз разведусь.

А тем временем Герцогиня стала как-то необычно мила. Не прошло и трех недель после того, как дети уехали из Нью-Йорка, а она уже снова отправила их ко мне. Мало того, она согласилась на то, чтобы они провели со мной все лето. Тут была только одна проблема: как я мог развлечь их в своей квартире в населенной отбросами из Европы высотке на Манхэттене, где я сидел под домашним арестом в компании со своей эмоционально неконтактной невестой, которая не может (и, кажется, никогда не сможет) выговорить звук th? Это будет непросто. Здесь не было ни газона, по которому можно носиться, ни бассейна, в котором можно плавать, ни пляжа, чтобы строить на нем замки из песка, так что дети будут смертельно скучать. Не говоря уж о том, что жара на острове Манхэттен будет в это время примерно сорок три градуса, а влажность – тысяча процентов! Как дети выживут в такой обстановке? Они увянут, словно маленькие подсолнухи в пустыне Гоби.

Город – не место для детей, особенно летом! Все это знают, особенно я. Все их друзья будут в Хэмптонс. Как я могу снова их огорчить? Я уже заставил их пройти через настоящий ад. Но аренда дома в Хэмптонс стоит невероятно дорого, а я старался беречь свои ресурсы. Если бы NASDAQ не лопнул!

Но у Джорджа и на это нашлось решение. Он позвонил мне по мобильному прямо от шестой лунки в гольф-клубе в Шиннекоке и сказал:

– У меня есть инсайдерская информация о поместье в пятнадцать акров в Саутхэмптоне. Оно принадлежит какому-то мелкому немецкому принцу. Титул у него длинный, а денег нет, и поэтому он хочет сдать его задешево.

– А место хорошее? – спросил Волк с Уолл-стрит, разборчивый нищий.

– Ну-у, это, конечно, не Мидоу-Лейн, – ответил Джордж, – но тут неплохо. Здесь есть бассейн, теннисный корт, большой задний двор. Для детей просто идеально. Тут даже олени бегают!

– И почем? – осторожно спросил я.

– Сто двадцать тысяч, – ответил он, – просто дешевка с учетом всех обстоятельств. Дом похож на швейцарский охотничий домик.

– Не могу себе этого позволить, – быстро ответил я, на что Джордж еще быстрее парировал:

– Не волнуйся, я заплачу за тебя. А ты мне вернешь, когда дела у тебя пойдут на лад.

Потом он добавил:

– Джордан, ты для меня как сын, и тебе неплохо бы сейчас передохнуть. Так что бери и помни, что дареному коню в зубы не смотрят.

Сначала моя мужская гордость настаивала, что надо отказаться от великодушного предложения Джорджа, но через секунду я с ней договорился. Этот дом идеально подходил для детей, и Джордж действительно был мне как отец. Ну и, кроме того, для такого богатого человека, как он (и каким я был когда-то), сто двадцать тысяч ничего не значили. При таком богатстве деньги превращаются просто в записи в балансовом отчете, и куда больше радости ты получаешь от того, что можешь с помощью денег помочь другим людям, а не в тот момент, когда видишь, что Национальный банк Бриджхэмптона выплатил тебе четыре процента по депозиту. Тебе нужны только любовь, уважение и, конечно, благодарность, и все эти чувства я уже испытывал по отношению к Джорджу. Кроме того, когда-нибудь, когда я снова стану богатым, я верну ему эти деньги.

В общем, я собрал чемоданы и переехал в Хэмптонс. Я чувствовал себя просто, блин, мячиком для пинг-понга! И тут у меня случился удивительный телефонный разговор с моим адвокатом. Дело было в начале июня, и я снял трубку в своей новой огромной гостиной, которая, как верно подметил Джордж, была похожа на охотничий домик. Магнум сказал:

– Тебе, наверное, надо знать, что Дэйву Биллу сегодня предъявили обвинение в махинациях с ценными бумагами. Его дело рассматривал судья Глисон.

У меня упало сердце, и я опустился на искусственно состаренный кожаный диванчик. Надо мной нависала огромная голова убитого лося. Убитый лось, казалось, был в ужасе.

– Предъявлено обвинение? – пробормотал я. – Грег, как ему могли предъявить обвинение? Я думал, он сотрудничал со следствием.

– Похоже, что нет, – ответил Магнум и начал объяснять, что Дэйв Билл, похоже, не донес на меня, он просто однажды напился, как свинья, и рассказал одному из своих приятелей о записке. А его приятель, как выяснилось, был одним из стукачей во все более разраставшейся стукаческой сети Одержимого. Ну а дальше, как говорится, все известно.

Дети прекрасно провели лето в Саутхэмптоне, а в тот день, когда они уехали, стало известно, что Элиоту Лавиню тоже предъявили обвинение в махинациях с ценными бумагами. Он, конечно же, все валил на меня, что показалось мне довольно забавным с учетом того, что я когда-то спас ему жизнь, – теперь я думал, что сделал это в состоянии временного помутнения сознания. По правде говоря, я все равно был доволен тем, что спас ему жизнь, потому что после этого целую неделю все называли меня героем, но теперь, когда с тех пор прошло уже пять лет, мне было наплевать, что Элиот может сесть – и как раз на пять лет.