Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - [75]
Что касается Ромео, не слишком трудно было понять его предполагаемый мотив. Зима была холодной и трудной, а тут появилось это маленькое, еле ковыляющее существо, которое само шло в руки – в буквальном смысле легкая добыча – прямо в одном из его охотничьих угодий. Возможно, именно так все и было. Или нет. Но во время бесчисленных встреч волка с собаками на протяжении последующих нескольких недель все шло, как прежде.
Однажды ранним весенним утром я выглянул из окна и увидел там Джесси, похожую на кролика бордер-колли, тонкокостное создание, весившее всего на пару килограммов больше, чем самый крупный мопс. Она резвилась с Ромео на озере. Снег таял, наступила весна, и черный волк продолжал жить.
Глава 12
Друзья Ромео
Апрель 2008
Весеннее половодье изменило очертания озера, превратив его в лоскутное одеяло из стоячей воды и кусков тающего на солнце льда. В тех местах, где изрезанный бороздами край ледника подходил к озеру, течения вымывали темные, расширяющиеся отверстия. Оторвавшиеся от ледника прошлой осенью айсберги начали с треском высвобождаться.
Я наблюдал издалека за Ромео, стоявшим на самой западной точке пляжа Дредж-Лейкс и пристально вглядывавшимся в сторону противоположного берега. Волк изготовился и перепрыгнул заполненную талой водой канаву у берега, приземлившись на небольшую плавучую льдину. Он пробирался потихоньку, тестируя дорогу когтями, носом и на глаз, временами почти распластавшись, чтобы равномерно распределить свой вес, а один раз отступил назад, вероятно, посчитав это место ненадежным.
Направляясь под углом в сторону острова Крачек, что расположен севернее утеса Биг-Рок, волк выбрал дорогу через озеро по тому единственному пути, по которому еще можно было пройти. Он использовал весь свой опыт хождения по льду, а также генетическую память, накопленную несколькими поколениями его сородичей. Чтобы выжить, любой волк, обитающий на юго-востоке Аляски, должен уметь перемещаться по воде – жидкой ли, замерзшей или и той, и другой одновременно: по горным рекам, окаймленным каньонами; через водопады и бурные ледниковые протоки, в которых может утонуть даже медведь; а также по пронизанным холодными течениями фьордам, которые порой приходится переплывать. Волк, неспособный преодолеть подобные препятствия, фактически обречен на голод, оставшись на узкой полоске суши. Но и слишком смелый волк рискует не меньше, оказавшись на земле, где не прощается даже малейший промах.
Наконец Ромео ступил на устойчивую поверхность и пошел уверенной, быстрой поступью, пересекая озеро. А потом, сделав несколько последних прыжков и взметая брызги, черный волк исчез в лесных зарослях, поднимаясь к Западному леднику. Оставались считаные дни до того момента, когда зима окончательно отступит. И тогда холодная серо-зеленая гладь озера снова оживет и задышит на ветру. И кончатся волчьи пробежки по озеру.
Назовем ее весной 2008 года: теперь уже год не имеет никакого значения, да и вряд ли имел когда-то. Время закручивается, растягивается и сжимается, как подтверждают мистики и физики, и даже наши часы и календари, только на свой лад. Итак, начался новый отрезок жизни Ромео, сливающийся с остальными в одну непрерывную линию – казалось бы, хороший знак: заметно меньше драм, всегда окружавших волка, и эмоциональной напряженности вокруг него.
Большинство жителей Джуно решили отступить, возможно, осознав, что мы все вместе и каждый в отдельности можем замечательно сосуществовать с волком, принимая его как полноправного соседа.
Временами излюбленная риторика с обеих сторон возобновлялась, но всегда затихала; все выглядело довольно мирно. Но на самом деле Ромео находился в не меньшей опасности, чем обычно: его жизнь – как среди нас, так и вдали от нас – напоминала бесконечный переход по непрочному льду. Мы все гадали, в какой момент он вдруг исчезнет, и узнаем ли мы, как и где наступит его конец. И если бы можно было выбирать, что бы мы предпочли: знать об этом или нет?
К зиме 2007–2008 годов Ромео уже не мог похвастаться рельефными, словно вылепленными мышцами и быстротой реакции. Когда-то длинные черные остевые волоски его шкуры теперь перемежались с более светлыми, рыжеватыми и серыми, а морда была усыпана седоватыми вкраплениями. После дневного сна он вставал медленнее, дольше потягивался, с трудом делая первые шаги. Но его зубы – одна из ключевых оценок общего физического состояния волка и необходимое условие для его выживания – были такими же нестертыми, как и в три года: это было видно, когда он демонстрировал один из своих широких дружеских зевков. Его движения во время игры или прогулок, хоть и стали более зажатыми, все равно сохраняли типично волчью грацию и плавность. Пока ему удавалось избежать серьезных травм, которые значительно укорачивают жизнь волка. Достигнув возраста шести лет (а возможно, и семи), он все еще был в полном расцвете сил, на полголовы выше и минимум на пять килограммов больше среднестатистического волка Аляски, являясь совершеннейшим образцом
