Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - [36]

Вопрос не в том, почему Бернер и Карнеги были атакованы и убиты, а в том, почему нападения волков на людей на этом континенте, а также практически везде, за исключением Южной и Центральной Азии, настолько редки. Волки – хорошо приспосабливающиеся и адаптирующиеся хищники. Почему бы им не предпочесть человека в качестве легкой добычи? Ведь люди медленно передвигаются, они не крупные и достаточно слабые по сравнению с большинством диких зверей. Нет никаких сомнений в том, что, если бы североамериканские волки видели в людях потенциальный источник пищи, жертвы исчислялись бы тысячами. Однако погибли всего лишь двое.

Если говорить о нехищнических мотивах, то волки не атакуют людей, защищая свои владения, как это делали волки-монстры в фильме «Схватка». На самом деле они, как ни странно, не проявляют агрессии по отношению к вторгшимся на их территорию людям, даже если те приблизились к логову с волчатами, хотя могут лаять, как собаки, поднимая тревогу, выть, запугивать и всячески проявлять беспокойство, прежде чем отступить (однако медведей они атакуют). Но почему?

Возможно, в процессе долгой коэволюции и естественного отбора в их генетической памяти укоренилась ассоциация человека с полубогом или (скорее всего) со смертельной опасностью, которую следует избегать. А быть может, мы попросту выглядим настолько странно и ни на что не похоже в окружающем мире, что наше чужеродное присутствие вызывает тревогу? Так что в коллективном сознании волков мы как минимум ассоциируемся с опасностью, так же как и они в нашем. Но наши собственные страхи в реальности не имеют под собой никакой почвы.

Нужно быть фатально невезучим – скажем, когда вам на голову падает космический мусор, – чтобы стать жертвой волка.

Но тогда возникает следующий вопрос: если за столько веков в Северной Америке не было случаев со смертельным исходом, тогда почему произошли те два инцидента в начале нового века? Можно ли считать это совпадением или неизбежным итогом возросших контактов людей и волков? Или же волки, встречая все меньше препон со стороны человека, перестают нас бояться?

Конечно же, количество примеров слишком мало, чтобы делать какие-то серьезные обобщения, и все же на территории Северной Америки на волков охотятся, ловят их и истребляют в больших количествах. Современные снегоходы и квадроциклы позволяют получить невиданный доступ в самые отдаленные регионы, а охота на волков на таких машинах в настоящее время на Аляске считается законной. Однако спортивная охота на волчьи популяции американских штатов (включая Монтану, Айдахо, Вайоминг, Мичиган, Миннесоту, Висконсин), поддерживаемая вплоть до настоящего времени Законом об исчезающих видах, обошлась слишком дорого. Исходя из принципов естественного отбора (смелые, бесстрашные волки представляют гораздо больший риск для человека), современные волки должны опасаться нас не меньше, чем когда-то их предки. Представьте себе, что люди ежегодно убивают на Аляске примерно каждого десятого волка – и это только официальные данные. Реальные цифры могут быть в два и даже в три раза выше.

В маленьких туземных деревнях в Арктике, где я жил, прикрепленная к шкуре волка обязательная пластиковая бирка Департамента рыболовства и охоты была редким явлением. И таких шкур ежегодно выделывали по два десятка и более. А если приплюсовать незарегистрированные шкуры из таких же поселений региона и всей Аляски, то получим в итоге сотни шкур в год. Происходящее в настоящее время массовое истребление волков на Аляске должно неизбежно побуждать их все больше избегать людей. Однако нет никаких признаков того, что на Большой Земле контакты между двумя видами сокращаются, хотя большинство из них плохо заканчивается для волков.

* * *

Что Ромео не подстрелили в ту первую зиму, несмотря на его близкое общение с массой народа, – это просто маленькое чудо. Если бы чувство голода подавляло межвидовые социальные импульсы, как можно было бы ожидать, его давно бы убили, даже несмотря на то что первые контакты с собаками и людьми были дружественными или нейтральными, – люди знали предысторию Аляски и все эти мрачные сказки, легенды и мифы о волках. В отличие от большинства своих сородичей Ромео представлял собой легкую мишень: надо было лишь в нужный момент подъехать на парковку у маршрута по Западному леднику и нажать на курок, или подбросить отравленную приманку под ближайшим кустом, или расставить ловушки на одном из его маршрутов. А также всегда оставалась вероятность того, что волк якобы мог забрести к кому-то во двор и быть убитым под сфабрикованным предлогом самозащиты.

Возможно, вид Ромео, рысью пересекающего озеро, и завораживал, но он также заставлял нервничать многочисленных наблюдателей, и эта приливная волна беспокойства только росла на протяжении всех тех лет, что мы знали его. За то, что он оставался жив, Ромео должен был благодарить самого себя и провидение, которое закручивает, отмеряет и отрезает нить жизни. Мы уже больше не могли защитить его, как не смогли сохранить в тайне его появление. Вот если бы какой-нибудь магистр философии и спиритизма смог разжать мою ладонь и выпустить страх неизбежного будущего, а то мне самому это никак не удавалось.