Волхвы - [12]
Ровные участки сменяются барханами, западинами. Порой возникает поросль: пальмы, кактусы, колючки; виднеются полузанесенные песком глинобитные постройки.
Из-за разрушенных стен следят за караваном чьи-то темные пронзительные глаза…
Караван идет из наплыва в наплыв, и за всеми его передвижениями из-за прикрытия: деревьев, кустов, песчаных круч, разрушенных стен — следят те же острые глаза.
53. Ночной привал в заброшенном поселке, от которого уцелели три-четыре полуразвалившиеся хижины да остатки глинобитных стен верблюжьего загона. Несколько чахлых деревьев слегка оживляют унылый пейзаж.
Но есть и колодец, и караван сразу занялся любимым делом странников пустыни: утолением жажды и омовением — людей и животных.
Из-за деревьев выглядывают все те же черные пронзительные глаза…
Сложили костры, набрав хворосту и сухих чурок, подвесили казаны, стали готовить пищу и зеленый чай. Режут молодых барашков, прихваченных из города, для плова.
54. Чуть в стороне от лагеря королей ставит свою палатку Алазар. Конечно, его появление замечено спутниками королей, возможно, и самими королями, но никто его не привечает, равно и не гонит прочь…
55. Лагерь вечеряет. Едят молодое мясо, облизывая жирные пальцы, осушают одну пиалу с кок-чаем за другой. Кто-то заиграл на старинном однострунном инструменте. Послышалась тягучая песня…
Из-за обрушившегося дувала за лагерем наблюдают все те же пронзительные глаза…
56. Величаво снедают знатные паломники. Мельхиор покровительственно потчует младших королей. Бальтазару протягивает пиалу с рисом, Гаспару прямо в рот кладет горстку разваренного чернослива с изюмом…
57. Быстро покончил с незатейливым ужином Алазар. Он задал корм Буяну, привязав того предварительно к кусту саксаула. Потом завернулся в бурнус и разом провалился в молодой крепкий сон.
58. Спят глубоким сном усталые, отяжелевшие от обильной пищи путешественники.
Один из челядинцев Бальтазара, немолодой, с постным лицом скопца, осторожно оглядываясь, вышел за дувал, быстро пробежал через залитую месяцем открытую площадку и юркнул в заброшенный дом.
Здесь его поджидал тот самый остроглазый наблюдатель, что следил за караваном на всем протяжении пути от города до бивуака, знакомый нам канатоходец, расставшийся со своим ярким платьем. Они обменялись короткими, неслышными словами, и остроглазый сразу исчез.
Челядинец так же воровато вернулся назад.
С чистого неба на нечистые людские игры глядит Вифлеемская звезда.
59. Глухая ночь.
Гик, душераздирающие крики, пронзительный свист взорвали тишину. Разбойники решили взять лагерь на испуг, ошеломить, лишить всякой сопротивляемости не готовых к нападению людей. Тем паче что последние не могут понять, где свои, где чужие. Ведь разбойники вошли в сговор с частью людей Бальтазара.
Вот стражник, оставшийся верным королю, сцепился с разбойником. То один одолевает, то другой. Когда же стражник, повергнув врага, занес над ним клинок, его поразил челядинец-изменник.
Другой стражник, отбивавшийся от двух разбойников, позвал товарища на помощь и пал от его же меча…
Один из челядинцев-предателей прорвался к шатру Мельхиора. Он запетлил веревкой опорный столб и повалил его.
Мельхиор и его слуги оказались накрытыми тяжелой тканью шатра. Они барахтались, тщетно взывая о помощи.
Изменник нырнул под ткань и почти сразу вынырнул с другой стороны. В руках у него была шкатулка с драгоценностями. Огляделся и прянул в темноту…
60. Шум схватки разбудил Алазара. Спросонья он не понял, что происходит, и сразу хватился Буяна. Но верблюд был на месте, правда в сильном возбуждении. Он раздувал ноздри, храпел, готовый ринуться в бой. Алазар прикрикнул на него и поспешил к месту боя.
Когда Алазар достиг загона, дело было сделано, лишь топот коней и верблюдов уносящихся прочь грабителей и изменников из свиты королей напоминал о трагическом происшествии. Алазару не оставалось ничего другого, как помочь раненым…
61. Утро. Печальное зрелище являет собой лагерь королей. Трупы людей и верблюдов, разбитые амфоры из-под ладана и ароматических масел, вспоротые тюки, растерзанные ткани. Стоны раненых смешиваются с криками погонщиков и немногих уцелевших челядинцев, навьючивающих на верблюдов остатки поклажи…
62. Стан королей. Они сидят за чаем, с грустью поглядывая на сборы своего сильно поредевшего каравана.
— Мы всего три дня в пути, — говорит Гаспар, — и такие потери! Разбойники не угомонятся, пока всех нас не перережут.
— Не бойтесь, мой юный друг, — покровительственно говорит Мельхиор. — Звезды обещают нам благополучное возвращение.
— Похоже, что и звезды порой ошибаются, — ядовито бросил Бальтазар.
— Что вы имеете в виду? — надменно спросил Мельхиор.
— Очаровательная Вега одарила нас добрым приветом в разгар первой резни, — напомнил Бальтазар.
— Простите, я сделал оговорку насчет Второй Малой из созвездия Лебедя.
— Она нам изменила? — осведомился Бальтазар.
— Я слишком устал вчера и не вел наблюдений. Но печальные события минувшей ночи заставляют думать, что это так.
— Почему среди наших людей так много предателей? — жалобно сказал Гаспар. — Разве мы не добры, не милостивы к ним?
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
XVII век. В Праге умер кайзер Рудольф. Разгорается борьба за трон, заговорщики готовы на все, но их интересует не только власть над страной. Библия дьявола, спрятанная в сокровищнице Рудольфа, – вот истинная цель.На страницах этой книги скрыта вся мудрость Бога и хитрость сатаны. Таинственные монахи-хранители должны защитить манускрипт, но…В борьбу за книгу вмешивается прекрасная и дьявольски опасная женщина.Где же спрятан древний документ? Какие секреты защищают от людей хранители загадочного Кодекса – библии дьявола?
Совсем недавно русский читатель познакомился с историческим романом Клыча Кулиева «Суровые дни», в котором автор обращается к нелёгкому прошлому своей родины, раскрывает волнующие страницы жизни великого туркменского поэта Махтумкули. И вот теперь — встреча с героями новой книги Клыча Кулиева: на этот раз с героями романа «Непокорный алжирец».В этом своём произведении Клыч Кулиев — дипломат в прошлом — пишет о событиях, очевидцем которых был он сам, рассказывает о героической борьбе алжирского народа против иноземных колонизаторов и о сложной судьбе одного из сыновей этого народа — талантливого и честного доктора Решида.
Felis — международный литературный независимый альманах, совместно выпускаемый издательством "Э.РА" и творческим объединением "Хранитель Идей".Второй номер альманаха “Фелис” представили: Николай Орлов (Россия); Александр Шапиро (США); О.Т. Себятина (Россия); Любовь Знаковская (Израиль); Алексей Жемчужников, Татьяна Стрекалова, Ребекка Лильеберг, Татьяна Берцева и Геннадий Лагутин (Россия); Абрам Клугерман и Рене Маори (Израиль); Алена Грач (Россия).ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Этот номер не предназначен для ветеранов – они все это уже пережили.
Роман современного писателя Олега Бенюха охватывает более, чем пятидесятилетний период советской истории. Написанный увлекательно и динамично, роман изобилует большим количеством действующих лиц и сюжетных линий, но удачное композиционное построение позволяет читателю успешно ориентироваться в описываемых событиях.Одним из главных героев романа является Н. С. Хрущёв (1894-1971): пастушок, слесарь одного из донбасских заводов, комиссар батальона, секретарь парткома Промышленной академии, секретарь МГК ВКП(б), член Военного совета, председатель Совмина Украины и, наконец, Первый секретарь ЦК КПСС.
Первая книга романа о Кретьене де Труа. Мне хотелось, чтобы все три книги могли читаться и отдельно; может, это и не получилось; однако эта часть — про Кретьена-рыцаря.
Роман. Пер. с узб. В. Осипова. - М.: Сов.писатель, 1985.Камиль Яшен - выдающийся узбекский прозаик, драматург, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда - создал широкое полотно предреволюционных, революционных и первых лет после установления Советской власти в Узбекистане. Главный герой произведения - поэт, драматург и пламенный революционер Хамза Хаким-заде Ниязи, сердце, ум, талант которого были настежь распахнуты перед всеми страстями и бурями своего времени. Прослеженный от юности до зрелых лет, жизненный путь героя дан на фоне главных событий эпохи.