Волхв - [63]

Боярин решительно перешагнул через кучу брошенных луков, рогатин и колчанов и повел своих спутников наверх. Сильная властная рука дернула кованое кольцо, и дверь, тяжко скрипнув, отворилась. Они очутились в переходе, тянувшемся вправо и влево, но в который также выходили двери в княжеские палаты, распахнутые прямо перед ними. Шум, который прежде с трудом прорывался наружу, теперь беспрепятственно хлынул вниз, ударив в лицо тяжким спертым воздухом, дрожащим от множества одновременно произносимых слов. Перешагнув через порог, боярин оглянулся на волхва и немного помедлил, словно испытывал его: не передумал ли тот. Но Велегаст упрямо и угрюмо смотрел перед собой, и вид его был непреклонен.

– Войну, войну касогам! Отомстим за Олдана! – вырвались через раскрытую дверь сразу несколько кричащих наперебой голосов.

– Месть, месть! – заорали в ответ десятки яростных глоток.

– Да у вас тут жарко! – рявкнул боярин с порога, так что его голос покрыл все неистово орущие голоса.

Воины стихли, но буквально на секунду, и тут же чей-то звонкий голос крикнул задорно и задиристо из толпы молодых дружинников:

– Боярин, касоги землю нашу топчут, людей наших бьют, как…

Голос осекся от негодования и злобы, клокочущей в каждом произносимом слове.

– Да неужто мы стерпим, неужто не отплатим им по заслугам, как то велят нам боги наши великие? – снова взлетел юношеский крик.

Боярин поднял руку, и толпа дружинников, бурлящим морем заполнившая княжескую палату, снова затихла. Было слышно только, как чуть звякает железо, шелестят ткани и скрипят кожей сапоги, когда воины быстро и незаметно расступаются в разные стороны перед знатным воином, расчищая ему дорогу до сидящего в дальнем конце князя.

– Приветствую тебя, князь, и вам, братья мои, кланяюсь, – важно и медленно начал говорить боярин, прижав правую руку к груди и слегка склонив голову в легком поклоне.

– И тебе, боярин, от всех нас привет, – выждав несколько секунд, ответил Мстислав тихим и спокойным голосом. – Мы ждали тебя.

Князь произнес эти слова так тихо, словно и вовсе не заботился о том, чтобы они были кем-то услышаны, а говорил сам с собой, только для своего же удовольствия, но в наступившей тишине каждый звук его голоса был подхвачен чутким сумраком сводчатого потолка, разделенного перекрытиями на отдельные купола и ниши. Все эти каменные сосуды, заключив в свои объятия упругий воздух, заставляли его мягко вибрировать от каждого движения княжеских губ так, словно они были специально настроены на тембр приглушенной княжеской речи. И теперь слова Мстислава падали, как драгоценные жемчужины, которые моментально подхватывают ловкие руки менялы с тем, чтобы каждая из них была продана по достойной цене и ни одна не пропала даром. Чутким эхом откликается сводчатый потолок, передавая от ниши к нише в самый дальний угол палат звук княжеского голоса, так что каждый слышит князя так, словно он стоит совсем рядом, но вместо четких слов мнится волхву змеиное шипение. Он не видит князя, но от звука его голоса по его спине пробегают мурашки, и палата напряженно затихает, как небо перед бурей.

«Неужели боги ошиблись, и я напрасно шел сюда?!» – лихорадочно думает Велегаст, с ужасом понимая, что человеку с таким голосом он не может доверить тайны.

– Прости, князь, – глаза боярина зыркнули из-под бровей склоненной в поклоне головы. – Дела крайней важности задержали меня.

– Надеюсь, твои дела действительно так важны, – князь бросил эти слова, и голова его, следуя намеренно небрежно-рассеянному взгляду, чуть повернулась к высокому окну, раззолоченному заходящим солнцем.

Отвернуть свой взгляд от такого собеседника мог себе позволить не каждый, ибо язык жестов тогда значил так же много, как и сейчас. На этом языке можно было смертельно оскорбить человека, но можно было и унизить, не унижая, так что человек, ощутив на своем лице жар, как от пощечины, не знал чем ответить. И надменно отведенный взгляд князя ясно говорил о его недовольстве боярином. Щеки боярина вспыхнули, но он быстро взял себя в руки, и, воспользовавшись тем, что князь не смотрит на него, повернулся вполоборота к Велегасту и выразительно зыркнул глазами, словно хотел сказать: «Вот говорил же, что князь может быть в гневе, ан не послушали».

– Я слышал здесь голоса, зовущие к войне, я слышал здесь призывы к мести, которую велят нам свершить великие боги, – начал боярин свою речь, гордо поднимая голову. – Но кто из вас потрудился узнать истинную волю богов? Кто из вас уже успел позабыть, как переменчива удача и как часто рвется нить судьбы у того, кто пренебрегает волей богов и не ищет благословения?

Приглушенный шум волной прокатился по палате, и кто-то выкрикнул надсадно:

– Да как же мы теперь-то узнаем волю Светлых Богов?! Кто же нас благословит?!

Боярин снова поднял руку, и все стихло.

– Радуйтесь, русичи, свет истинной веры не погас, и Светлые Боги не покинули нас! – сильным голосом выдохнул он из своего сердца слова, давно уже придуманные и томившиеся в ожидании нужного момента. – Я привел к вам великого волхва, который несет Слово Божье и который поможет узнать нам волю Светлых Богов.