Волхв - [23]

— Знаешь что, — встаю, чтобы заказать по интеркому ужин. — Засиделись мы тут.

— Правда? — Арина аж просияла.

«Звенящие кедры» давят на психику непосвященных. В свое время, когда меня отправили на учебу в Горно-Алтайск, я не испытывал сожалений по поводу отъезда.

— Правда, — улыбаюсь я. — Завтра летим в Новгород.

Глава 8

Чакра врезается в разведчика и не причиняет ему ни малейшего вреда.

Такое случается всё чаще.

Врубаю «смещение» и наношу удар «молотом». Чудовищная сила расплющивает тварь, размазывает ее ровным слоем по асфальту. Чем-то напоминает «пресс», но эффект покруче.

Бурлят вероятности.

Хищник, вывернувшийся из канализационного люка, едва не отхватил Арине ногу. К счастью, тварь промахнулась. Жена применила «оледенение», и техника встроилась в пятнадцать измерений, приморозив существо к черной шахте. Зверь рассыпался на тысячу осколков от моей чакры.

Вновь смещаюсь и на «раскладке» прохожу сквозь витрину закрытого обувного магазинчика. Под потолком что-то шевелится. Накачиваю эфиром «био», проникаю в тварь и останавливаю ей сердце. На больших скоростях я опережаю монстров, а их органы чувств не всегда успевают меня засечь.

В многомерности привычный мир выглядит… несколько иначе. Разум пытается адаптировать странности, не нарушая целостность восприятия. Получается так себе. Возьмем, к примеру, обувной магазин. Перед вами стеллажи, коробки, ростовые зеркала и банкетки — всё, как у людей. А теперь присмотритесь к отдельным объектам. Картонный куб превращается в тессеракт, начинает раскладываться на бесчисленные грани, уходящие в бесконечность. Невозможная геометрия поначалу сводит с ума, потом привыкаешь. А что у нас с зеркалами? Лабиринт отражений, а не зеркала. Картинки вложены друг в друга, слепки реальности напоминают фрактал.

Мертвая тварь отлипает от потолка и начинает медленно оседать, сопротивляясь законам гравитации. Резкое ускорение — и туша падает на пол. Хруст, скрежет. По ламинату идут трещины. Я четко улавливаю момент смерти. Агонизирующий хищник еще жив, ему не обязательно перемещаться в привычных человеку плоскостях. Труп становится трехмерным и подчиняется линейной логике.

Недавно я научился использовать в многомерности корректировочные техники. Жизнь упростилась. Это как читерство в компьютерной игре. Не режим бога, но очень много приятных плюшек. Сейчас я запустил «мёрфологию», и тварям тотально не везет. Вражины промахиваются, не дотягиваются в прыжках до цели, мешают друг другу, цепляются за предметы, спотыкаются. Биологические вмешательства работают, «отвод глаз» делает меня чуть менее заметным, хотя и не страхует от всех органов чувств этих созданий. Умело совмещая эфирные техники с корректировочными, я повышаю свою эффективность.

«Раскладка».

Вламываюсь на склад. Темно, мрачно. Датчики движения активируют тусклые потолочные лампы. Тварь скользит ко мне сквозь многоярусные металлические стеллажи. Плавно, красиво, не зацепив ни одной коробки. Ах, да. Я покинул зону действия корректировочных техник. Применить «мёрфологию» не успеваю. Окутываюсь «жутью», слегка притормаживая тварь. И тут же ускоряюсь, проскальзываю под существом, успевая дважды взмахнуть тонфами. Призрачные лезвия вспарывают хитин, внутренности хищника вываливаются наружу. На развороте отсекаю конечность, тянущуюся в мою сторону. Бросок, прямой выпад. Лезвие с хлюпаньем погружается в шейный отдел монстра. Кровь потоком. Голубая кровь иных измерений.

Отступаю.

Тварь застревает в секциях стеллажа и с грохотом обрушивается на стену.

У меня нет времени.

Возвращаюсь в переулок, где и началась эта бойня. Переулок связывает центральную улицу города с извилистой боковой улочкой, застроенной ветхими зданиями. Часть зданий подлежит сносу — окна заколочены, по периметру тянутся красные ленточки. Точка соединения двух ущелий накрыта аркой.

Арина добивает очередного разведчика выстрелом из «Призрака-7».

Мы научились заряжать пули эфиром, используя стрелковые техники адептов воды. Чтобы убить тварь, этого недостаточно, поэтому поле боя находится под властью «причин и следствий». Реальность откорректирована таким образом, чтобы выстрел из костяного пистолета при точном попадании в жизненно важные органы послужил причиной смерти монстра. Иными словами, мы вписали обычное оружие в многомерность.

Миножья пасть взрывается.

Ошметки плоти, слизь и кровь по всему переулку. Мое лицо заляпывает этой дрянью. Недовольно морщусь, но война есть война.

Спина к спине.

Прощупываем прилегающие дома «сверхвосприятием». Ничего примечательного. Похоже, мы всех перебили. Арина превращается в сильного волхва. Надо будет ее похвалить, если переживем это утро.

— Куда теперь? — спрашивает жена.

Задумываюсь на пару секунд.

Главная улица зачищается шагателями. Работает взвод из четырех единиц. Опытные пилоты, двое из них — мои бывшие ученики. А вот в западной части городка дела обстоят не ахти. С севера идут призыватели, но они в нескольких кварталах от нас.

— Туда, — указываю на провал арки.

«Чутье» пока безмолвствует, но это не показатель. Твари непостижимы. Иногда от них за километр несет агрессией, иногда — нет. Просто голод и отсутствие эмоционального фона. У меня есть подозрение, что разведчики, как и в моем родном мире, адаптируются к магии волхвов. Чакры, например, не всегда срабатывают. Новое поколение зверюг окутывается неким полем, рассеивающим эфирные режущие кромки средней концентрации.