Волчья звезда - [13]

Потому я спросила:

— А что?

Она положила передо мной какую-то Запись — на тонком белом листе, даже страшно в руки взять — и сказала:

— Прочти что-нибудь, ладно? Помнишь, как мы с тобой читали? Ну что ты?

Я шепотом сказала:

— Диана, я не могу.

Она растерялась.

— Это еще почему?

— Я же его не знаю… Это… не хорошо.

— Но мы же с тобой…

Она ничего не понимала. Я отозвала ее в сторонку и сказала, по-прежнему шепотом:

— Хранитель меня сюда отправил с вами, значит с вами можно. А вообще так не делают. Не читают Записи перед человеком, который тебе даже имени своего не сказал.

— Его зовут Лагранж.

— Он сам его должен назвать… А так…

— Что там стряслось? — раздраженно спросил седой. Он посмотрел на часы — такой круглый плоский предмет на запястье. Они все время на него смотрели. Диана говорит, что по нему можно узнать время. Как будто если его измерить, что-то от этого изменится…

— Погоди, Лагранж, сейчас я все улажу.

— У меня через пять минут сеанс связи, — сказал тот, повернулся на каблуках и вышел. Диана побежала за ним. До меня долетали какие-то обрывки разговора, запомнить-то я запомнила, но ничего не поняла. Потом Диана вернулась. Вид у нее был какой-то пришибленный.

— Ну что же ты… — сказала она укоризненно. На следующий день лодка не пришла.

* * *

Я так удивилась, что даже ничего не сказала. Побоялась. Ну и в глубине души подумала, что может, оно и к лучшему. Уж очень я уставала там, в Доме Звездных. Неправильно уставала — не телом, а головой. Но, когда она не пришла и на следующий день, я забеспокоилась.

— Ну что ты бродишь, как тень? — сердито спросил Хранитель. — Займись делом, раз уж сидишь в Доме. Вон, этот паршивец до чего хозяйство запустил…

Я виновато сказала:

— Я сделала что-то не то… Они и обиделись. Диана говорила этому… Гранжу, что я слишком… слишком… никому… не кабельна. Это что-то значит?

— Понятия не имею, — сказал Скарабей. — Но, насколько я понял. Звездные — люди вежливые. И если бы они тебя выставили бы (и, кстати, поделом), то извинились бы хотя бы передо мной. Скорее всего, у них нашлись какие-то другие дела. Они же не обещали тебе приезжать за тобой каждый день?

— Нет. Но до сих пор они всегда так и делали.

— И у тебя это вошло в привычку, — сказал старик. — Вот и избавляйся от нее. Мы сами по себе. Они сами по себе.

Я не успела избавиться — на следующий день лодка пришла. Утром. Улисс спрыгнул с нее и вошел в Дом.

— Прошу прощения, отец, — сказал он Хранителю.

Я подумала — сейчас скажет, что я некабельна, вот тут все и начнется. Но он сказал:

— У нас тут беда случилась… Вот мы и вынуждены были на время оставить занятия…

— Сочувствую, — вежливо сказал Скарабей. Он не спросил — какая, поскольку был человеком вежливым. Я бы спросила, не удержалась. Но Улисс сам сказал:

— Мы высадили одну из наших групп у развалин, там, на севере… Ну, знаете…

— Не знаю, — сказал Скарабей. Он отвечал только за свои развалины, понятное дело — чужие ему были ни к чему.

— Ну ладно. Все равно это довольно далеко отсюда. Но там когда-то был крупный город, и мы подумали… В общем, они пропали. Семь человек… Не знаете, там опасно?

— Везде опасно, — сухо сказал старик.

— Мы пытались их разыскать, но… Ладно, Выпь, собирайся, Диана ждет.

Уже в лодке я спросила:

— А что с ними случилось, с этими вашими людьми?

Он печально ответил:

— В том-то и беда, что мы не знаем. Они выходили на связь вечером, два дня назад. Плановый сеанс. Следующий должен был быть утром, но…

— Что такое «плановый сеанс»?

— Я же рассказывал тебе. Есть способ говорить на расстоянии. При помощи Предметов.

Я кивнула, потому что и в Записях порою попадалось что-то в этом роде.

— Наверное, — сказала я, — ночью на них кто-то напал. Неожиданно.

— На нас невозможно напасть неожиданно. Ты же сама видела — в лагерь нельзя проникнуть… он защищен силовым полем. Потом… наверняка остались бы какие-то следы борьбы… насилия… а лагерь просто пуст. Мы обыскали всю округу, никаких сигналов, никаких следов, ничего. Приборы зарегистрировали сильное возмущение электромагнитного поля, но мы и сами такие наблюдали. Скорее, это все же природное явление…

Я покачала головой. Половины из того, что он говорил, я не поняла, но точно знала одно — если кто-нибудь настолько уверен в своей неуязвимости, он, считай, уже мертвец. Наверное их людей уже убили и съели, но разве этим втолкуешь?

* * *

А вечером, когда я вернулась, у Хранителя была Дрофа.

Они, видимо, о чем-то спорили, но когда я вошла, разом смолкли, развернулись и уставились на меня.

— Явилась, — Дрофа неодобрительно поджала губы, — полюбуйтесь на нее.

Скарабей неохотно проговорил:

— Оставь девчонку в покое. Это я ей велел.

— Люди недовольны. Жалуются, что чужаки сюда зачастили. И все из-за этой. Да и она не лучше: катается взад-вперед на этой штуке, словно так и надо. Откуда ты знаешь, что они с ней там делают?

— Ничего плохого они с ней не делают. Они сказали, будут ее учить.

— Чему учить? Ты только посмотри на эту бестолочь — чему ее можно научить? Стоит, глазами хлопает.

— Пусть она сама расскажет. Чему они тебя учат. Выпь?

Я растерялась. По мне, так они и впрямь ничему толковому меня не учили — одни сплошные глупости, но скажи я все как есть, хлопот не оберешься. Дрофа баба вредная. Мало ли что ей в голову взбредет…